Я активировал второй свиток подводного дыхания.
Гвен: «Привет, бомбист. Вот что я хочу тебе сказать: если бы ты позволил мне с самого начала открыть клапан, ничего бы не произошло, что бы это ни было».
Карл: «А я хочу тебе вот что сказать: тебе бы заткнуться на хрен».
Я хотел добавить что-то ещё, но уловил под собой движение. Какая-то тварь вгрызлась в какое-то тело. Глухой хруст пережёвываемых костей в темноте казался особенно зловещим, как будто массивную лодку тащили по корке замёрзшего снега. Не знаю, что это было за чудище, но оно было большое, длинное и с лёгкостью разрезало воду. На моей карте появилась точка, она быстро двигалась зигзагами среди массы тонущих мёртвых тел.
Святое дерьмо, пора наверх.
Я опять поболтал ногами и вытолкнул себя на поверхность. По-видимому, чудовище привлёк вкус крови. Нельзя привлекать его внимание, и нужно необходимо убраться на фиг, как можно быстрее и тише.
Кошка очнулась в моих руках.
А ведь Пончику могли бы прийти полные кранты.
Глава 23
Фаза 4 из 4. Некрополь Ансера.
В те времена, когда мы с Беа только начинали жить вмести, как-то утром я решил испечь блины. Беа ещё спала, и я подумал, что было бы неплохо это сделать, так как готовила у нас по большей части она.
Я ещё только привыкал к жизни в одном доме с женщиной и кошкой и многого пока не знал. Да, я знал Пончика ещё котёнком, но раньше никогда с кошками не жил, и для меня новостью были такие трудности, как очищать лоток, не оставлять окно открытым или находить у себя на подушке кошачью рвоту.
Так вот, я взял миску муки, чашку молока и яйцо, лежавшее на краю кухонного стола. Порылся в холодильнике в поисках недостающего соуса – и вдруг за моей спиной раздался грохот. Из ниоткуда материализовалась Пончик, сшибла на пол муку, молоко и яйцо, бросилась бежать, тронула лапой край горячей конфорки, взвыла, ракетой взвилась в воздух, приземлилась на пол, сделала омлет в стиле «Скуби-Ду»[170], покрыла себя смесью всего, что там оказалось при её появлении, пустила в свободный полёт всё что можно, и наконец удрала.
С криком «Мать твою, Пончик!» я бросился вслед за кошкой. Она скрылась в жилой комнате, оставляя следы на полу, влезла на кошачье дерево и, рыча, принялась яростно вылизываться.
Понимая, что Беа изойдёт желчью, когда увидит свою кошку, я решил загладить ущерб.
А загладить, по моему разумению, означало – вымыть кошку.
Быстро прибрав беспорядок в кухне, я пошёл в ванную, набрал в ванну на несколько дюймов тёплой мыльной воды, после чего отправился за кошкой. Я взял её двумя руками, а она извивалась и корчилась. Отнёс её в ванную, закрыл дверь и, держа её осторожно и при этом крепко, опустил в воду.
Несколько часов спустя в отделении неотложной помощи, дожидаясь, пока мне на руку, на тыльную сторону ладони, на, дьявол бы его побрал, ухо наложат швы, я рассказывал безучастному медику о Содоме, который подняла Пончик, когда я погрузил её в воду: «Дружище, она была как увеличенный визжащий новорождённый младенец плюс подвесной мотор огромной мощности. Я не преувеличу, если скажу, что это был один из самых громких и самых жутких концертов, какие я когда-либо слышал. Дерьмо святое».
Это воспоминание пришло ко мне, когда Пончик очнулась и обнаружила, что целиком погружена в воду. В этот раз её крик был намного более убийственным, чем в то давнее утро.
– А-А-А! А-А-А! А-А-А! З-ЗОРА-А-А-А-А! – визжала Пончик, дёргаясь и корчась, как если бы её закинули в посудомоечную машину.
Я отпустил её после того, как она едва прокусила мне руку. И кошка камнем пошла ко дну, продолжая извиваться, словно безумная.
– Пончик! – закричал я. – Пончик! Да нормально всё!
А тень под нами, которая сладострастно жевала трупы, вдруг остановила свою деятельность и, двигаясь кругами, стала подниматься.
Моб-санитар сектора
– Пончик! – позвал я снова. – Успокойся же ты, твою мать!
Карл: «Пончик. Охолони. Ты тонешь. И к нам приближается моб».
Пончик: «ЙА-А-А-А-А-А-А-А!»
Карл: «ТЫ НУЖНА МОНГО».
Пончик перестала извиваться. Шерсть колыхалась вокруг неё. Она поспешно огляделась, всё ещё в панике. Под её солнечными очками – теми, что стали неотъемлемой чертой её внешности, когда она находится вне зоны безопасности, – мелькнули странные огоньки. Кошка попыталась дёрнуться, но с её пухлыми персидскими лапами сколько-нибудь толкового движения у неё не вышло. Она не умела плавать.
Пончик снова начала было вопить, но я опустился к ней, подхватил, усадил на сгиб руки и поплыл вверх, она же вонзила когти мне в грудь. Её уши прижались к голове, словно пришпиленные. Она тяжело дышала, голова вращалась, как на шарнире, и кошка в ужасе озиралась по сторонам.
– Карл, Монго в своей переноске. Ты мне солгал! Мы тонем! На помощь! На помощь!
– Спокойно. Мы не одни. Ты должна вести себя тихо. Дыши глубже.
– Карл, как я могу дышать глубже, когда я тону?
– Свиток подводного дыхания. Или ты забыла? Посматривай на хронометр. Тебе скоро обновлять дыхание.
Мимо нас проплыла пара раздутых трупов. Розовокожие, голые, похожие на людей, но покрытые складками. И головы как у кротов. Глаза белые, выпученные, словно луковицы. Рты открыты, и видны большие жёлтые гниющие зубы.
Труп. Туко. Голый Глабр. Уровень 30
Причина смерти – утопление.
Голые Глабры – это неигровые персонажи, они жили в поселениях внутри некрополя. Я никогда их не видел, но один из рейдеров гробниц описывал их. Наверняка все эти трупы вынесло в океан из одного из селений некрополя после того, как замок заполнила вода. Они обозначались как «немёртвые», но я не предполагал, что существо из немёртвых может утонуть. Возможно, описания не вполне точно отражали действительность. Многие из этих милых обитателей некрополя и не знали, чем занимались.
Пончик заёрзала в моих объятиях.
– Там внизу акула. Акула! А вон там и другие. Они везде. Так не годится. Я тебе говорила, что меня нельзя бросать в воду. Это предательство похуже, чем тогда, когда ты отдал моё печенье для животных тем Опасным динго.
Её голос звучал глухо и как бы издалека, хотя она была совсем рядом.
– Ты принимаешь душ каждые пять минут, – проворчал я, продолжая плыть. – Это почти то же самое.
– Совершенно очевидно, что это не то же самое, Карл! Вытащи меня отсюда сию же секунду.
Я яростно толкался ногами, чтобы плыть вверх. Шум
