затравленно переглядывались и украдкой сжимали друг другу руки; говорить вслух было нельзя.
Нашли Джейсона или нет? Наверное, нашли… При тушении пожара должны были заметить следы крови… Среди сотрудников «Грин Син» наверняка ходят слухи: их должны были отправить по домам и объяснить, почему не пускают на работу. Можно заглянуть к ним в социальные сети и…
Нет, нельзя. Нельзя оставлять следов. Никаких зацепок.
Надо просто ждать, переборов в себе желание. Иначе попадешь в число подозреваемых.
Засыпала Пиппа с трудом. Впрочем, это было ожидаемо. Таблеток у нее больше не осталось, хотя сейчас, возможно, они были нужны как никогда прежде. Всякий раз, когда Пиппа закрывала глаза, она боялась, что уже не откроет их, поскольку они будут залеплены скотчем. На губах ощущалась клейкая лента, воздуха не хватало. Выстрелы в сердце грохотали громче прежнего. Засыпала она лишь под утро, от бесконечной усталости.
— Привет, соня, — сказала мать в среду, когда Пиппа нетвердой походкой спустилась по лестнице, по привычке переступив третью ступеньку снизу. — У меня отменились два показа, поэтому я приготовила завтрак. Будешь блинчики?
Пиппа села за стол и сделала большой глоток кофе — слишком горячий для пересохшего горла.
— Знаешь, кажется, я стану скучать, когда ты уедешь в университет, — сказала мать, присаживаясь рядом.
— Я буду приезжать на выходные, — напомнила Пиппа с набитым ртом.
Еда не лезла в горло, но не хотелось расстраивать маму.
— Это другое… Ты так быстро выросла! Куда только летит время…
Мать щелкнула пальцами и взглянула на лежавший рядом телефон: тот неожиданно звякнул.
— Странно. — Она взяла аппарат в руки. — Пишет Шивон с работы, говорит, чтобы я включила новости…
У Пиппы так сильно сдавило грудь, что она услышала, как трещат ломающиеся ребра. Шея покрылась ледяным потом, лицо, напротив, вспыхнуло.
Стараясь не выказывать чувств, она заковыряла вилкой блинчик, чтобы хоть чем-то занять руки.
— Зачем? — спросила Пиппа словно бы невзначай.
— Просто говорит включить. Не знаю. Может, в школе что-то случилось?
Мать встала и поспешила в гостиную.
Пиппа выждала пару секунд, пытаясь унять панику. Вот он, тот момент. Надо разыграть спектакль, причем с максимальным старанием, поскольку на кону ее собственная жизнь.
Пиппа отложила вилку и пошла вслед за матерью.
Мать подняла пульт, и на экране появился диктор, разрезанный пополам бегущей строкой: «Срочные новости».
— …в Бакингемшире. В том самом городе, на долю которого выпало немало трагедий. Шесть лет назад два подростка — Энди Белл и Сэл Сингх — пали жертвами преступления, которое обсуждается до сих пор. В этом году, немногим ранее, там же был застрелен мужчина, впоследствии опознанный как Ребенок Брансуика, проживавший в Литтл-Килтоне под именем Стэнли Форбса. Подозреваемый, Чарли Грин, был арестован и помещен под стражу несколько дней назад. И вот снова этот маленький городок становится местом трагедии. Сегодня полиция подтвердила, что одного из местных жителей, Джейсона Белла, отца упомянутой Энди Белл, обнаружили мертвым.
Мать шумно выдохнула и разинула рот. Пиппа изобразила ту же шокированную гримасу.
— Полицейские подозревают преступный умысел. Некоторое время назад представитель полиции выступил с заявлением.
Кадр сменился: камера показала серое небо и облупившееся здание, прекрасно знакомое Пиппе. То самое, ужасное место…
Посреди парковки была установлена трибуна, сверху торчал микрофон. За трибуной стоял человек в чистой рубашке и отутюженном пиджаке, его зеленая куртка была совершенно неуместна на пресс-конференции.
Инспектор Хокинс откашлялся.
— С прискорбием подтверждаем, что сорокавосьмилетний Джейсон Белл, житель Литтл-Килтона, рано утром в воскресенье был найден мертвым. Тело обнаружили на территории его компании, расположенной в Нотти-Грине. Есть основания полагать, что это убийство; комментировать детали дела я не вправе, поскольку расследование не завершено. Мы обращаемся ко всем возможным свидетелям, которые находились в Нотти-Грине поздно вечером в субботу, особенно в окрестностях Уизеридж-лейн, и которые, возможно, видели нечто подозрительное.
«Не будет никаких свидетелей», — мысленно обратилась Пиппа к Хокинсу через стеклянный экран. Никого вокруг, кто мог бы услышать ее крики.
В речи инспектора мелькнула важная деталь: «поздно вечером в субботу» — он ведь так выразился, правда? Интересно, какое время имеется в виду? «Вечер» — понятие растяжимое: и девятнадцать часов, и даже раньше, смотря кого спросить. Сказано слишком размыто, слишком расплывчато… Пиппа не поняла, удалось ли им обхитрить полицию.
— Есть вопросы?
Хокинс выдержал паузу, глядя мимо камеры.
— Да.
Он указал на кого-то рукой.
Раздался голос из-за кадра:
— Как именно его убили?
Хокинс совсем помрачнел.
— Вы же знаете, я не имею права вам сказать, поскольку расследование еще ведется.
«Ударили молотком по голове», — мысленно ответила Пиппа.
По меньшей мере девять раз. Чересчур, пожалуй. Нехорошая, грязная смерть.
— Какой ужас. — Мать закрыла лицо руками.
Пиппа согласно кивнула.
За камерой раздался другой голос:
— Это как-то связано с гибелью его дочери Энди?
Хокинс выдержал небольшую паузу.
— Энди Белл трагически погибла шесть лет назад, ее дело давно закрыто. Когда она пропала, я лично руководил следствием. Все это время я поддерживал контакты с семьей Беллов. Обещаю выяснить, что именно случилось с Джейсоном, и найти его убийцу. Благодарю за внимание.
Инспектор отошел от трибуны, коротко махнул рукой, и картинка переместилась обратно в студию.
— Какой ужас, какой ужас… — повторяла мать, качая головой. — Поверить не могу. Какая трагедия. Джейсон Белл погиб… Причем его убили!
Она повернулась и строго посмотрела на Пиппу, поднимая палец.
— Нет. Не смей!
Пиппа стушевалась. Ей что, не удалось удержать нужную гримасу? Джейсона она ни капли не жалела, но не могла же мать прочитать ее мысли?
— Что?!
— Я по глазам вижу, о чем ты думаешь.
