знать, что Тревора больше нет на улицах.
Он проходит мимо нас и открывает дверь в небольшую зону ожидания, затем усмехается.
— О, мы их поймали.
Глава 40
Лукас
— Не прикасайся ко мне! — Тревор хлопает помощника шерифа по руке, когда тот подводит его к глухой стене, где будет сделан снимок. — Я подам в суд на этот захолустный город! Я обзвоню все СМИ…
Шай бросается к нему, но я хватаю ее за талию и удерживаю, зарываясь лицом в ее волосы.
— Он того не стоит.
Она напрягается в моих руках, ее тело излучает необузданный гнев.
— Он больной ублюдок. Ненавижу его!
Я пожимаю плечами.
— Он и не мой любимчик.
Комната достаточно маленькая, поэтому он не только видит нас, но и, вероятно, слышит. Смотрит в нашу сторону, когда я целую ее в висок. Тревор фыркает, и медленная кривая улыбка, которая кажется такой чужой, и все же почему-то знакомой, изгибает мои губы. Мое зрение на несколько секунд отключается. Когда оно возвращается, лицо Тревора бледнеет.
Не могу удержаться от смеха и мысленно даю Гейджу пять.
Открывается входная дверь участка, и входят два помощника шерифа с разъяренным Дастином Миллером в наручниках.
Мы поворачиваемся к шерифу, который качает головой и хмурится.
— Оказывается, Дастин Миллер несет ответственность за вандализм в доме Маккинстри. Хвастался этим Сэм перед ночью, когда на нее напали. — Он щелкает языком и бормочет: — Странный постельный разговор.
— Твою мать… Я так и знала! Гребаный придурок! — Шайен снова делает выпад, но я разворачиваю ее лицом к себе и прижимаю к груди. — Отпусти меня, Лукас.
— Нет.
Она поднимает голову, ее зубы стиснуты, а глаза извергают голубой огонь.
— Две минуты. Это все, что мне нужно.
Мой рот дергается, и я на самом деле подумываю о том, чтобы дать ей волю наподдать Дастину, но вместо этого целую ее в челюсть и шепчу на ухо:
— Я только что вышел из тюрьмы, Шай. Если ты проиграешь Дастину… Гейдж захочет поиграть. Я снова окажусь в этой камере, когда все, что мне хочется сделать, это вернуться с тобой домой.
Ее быстрый вздох касается моей шеи, и я отстраняюсь, чтобы увидеть, как она борется с улыбкой.
— Хорошая мысль.
— Могу я, пожалуйста, вытащить тебя отсюда, пока из-за твоих порывов не арестовали нас обоих?
Она кивает, и выражение ее лица смягчается.
— Наверное, умник.
Мы проходим через полицейский участок и толкаем стеклянную дверь, выходя на полуденное солнце.
На парковке вокруг старого пикапа сгрудились несколько парней из «Дженнингс», в том числе Стилтс и Крис, а также Нэш и Коди. Они все улыбаются и встречают нас у подножия лестницы.
— Сынок. — Нэш обхватывает меня за шею и притягивает к себе, чтобы крепко обнять. — Хорошо, что ты вернулся.
И вдруг, без предупреждения, мы с Шай задыхаемся в объятиях и словах признательности. Все парни говорят, что гордятся мной, мои глаза горят, но я заставляю себя это контролировать. Теперь, когда все знают о Гейдже, на самом деле нет причин не позволять ему взять верх — в конце концов, он всегда справляется с эмоциональными ситуациями. Но не в этот раз. Вместо того, чтобы уклоняться, я приветствую интенсивность, проходящую через меня, потому что это больше не причиняет мне боли и не пугает меня. Впервые в жизни я чувствую, что принадлежу этому месту.
Шайен
Во время короткой остановки в кафе я наблюдаю, как Лукас нерешительно смотрит на свои блинчики, после чего протягиваю руку, откусываю кусочек и буквально таю на сиденье из искусственной кожи, когда он одаривает меня той улыбкой, которую я всегда буду чувствовать до самых пальцев ног. Коди и мой отец присоединились к нам, и все стало немного неловко, когда они начинают задавать вопросы о Гейдже. Лукас развернуто отвечает, и моя семья достаточно добра, чтобы не совать нос слишком глубоко.
На парковке папа дает нам с Лукасом выходной, и мы решаем провести его вместе в доме у реки. Сейчас мы свободны, и я не могу дождаться, чтобы воспользоваться ею. Мне просто жаль, что потребовалось вмешательство Тревора в нашу жизнь, чтобы достичь этого.
Мы подъезжаем к подъездной дорожке, но нас встречает лающий Бадди, который прыгает вокруг грузовика и ведет нас к дому. Лукас выпрыгивает и гладит собаку за ушами.
— Хороший мальчик, Бадди.
Я прислоняюсь к капоту и наблюдаю за мужчиной и его собакой, восхищаясь тем, как далеко они оба продвинулись. Выводя друг друга из темноты.
Лукас наклоняет голову и смотрит мне в глаза. Он улыбается, и я понимаю, что он делает это почти каждый раз, когда смотрит на меня, начиная с полицейского участка.
Мое сердце трепещет в груди.
— Что?
Он облизывает верхнюю губу, пытаясь сдержать ухмылку.
— Ничего. — Он встает в полный рост и одергивает футболку. — Мне нужно в душ.
Неуместные образы моего тела, прижатого к обнаженному и очень мокрому Лукасу, проносятся в моей голове. Кожа вспыхивает, и я сжимаю бедра вместе, пытаясь заглушить огонь, горящий между ними.
— Эй… — он рукой обхватывает мою челюсть, а брови хмурятся над серыми глазами. — Ты в порядке?
Я пытаюсь рассмеяться, но от его близости у меня практически перехватывает дыхание.
— Это… — он изучает мое лицо. — Что это такое? Когда твое лицо становится таким серьезным, а глаза… я не знаю… напряженными?
— Иногда чувства переполняют меня, и мне просто нужно прикоснуться к тебе. — Я провожу ладонями по его животу, по грудным мышцам до плеч и прерывисто вдыхаю. — Ты такой красивый, Лукас.
Он прижимается своим лбом к моему.
— Это пока не кажется мне реальным. Ты не в моей лиге, Шай. — Он наклоняет голову и медленно проводит носом по моей скуле, вдыхая весь путь до моего уха. Я дрожу, когда его горячее дыхание дразнит мою чувствительную плоть. Мышцы Лукаса напрягаются под моими руками, прежде чем он впивается зубами в мочку уха и с рычанием тянет.
Гейдж.
Мне не нужно видеть его глаза, я чувствую разницу в поведении. Как будто наши души соединены, и я чувствую перемены. Мои ноги подкашиваются, и он крепко прижимает меня к себе.
— Ты здесь.
— Конечно. Где еще я могу быть?
Он прижимается ко мне, утыкаясь носом в мою шею с тихим стоном, который призраком проходит по коже.
— Теперь ты все знаешь, Шай. И все еще хочешь нас?
Я провожу руками по его волосам, надеясь стереть неуверенность, которая скрывает его слова.
— Хочу.
Он отстраняется и хмурится.
— Я люблю тебя. — Его пальцы запутываются в моих волосах на затылке. — Но я бы понял, если ты не хочешь быть с кем-то вроде меня.
— Ты сказал, что любишь меня.
— Сказал.
— Давай тогда просто начнем с этого.
Он
