сможет установить причину смерти. Красиво, да?
– То есть, убить они могут только одного человека в сутки? – предположил Юлиан.
– К сожалению, именно эта модель – да.
– И кого же они убьют сегодня? Меня, Пенелопу или Ривальду Скуэйн?
Молтембер сначала непонятным взглядом посмотрел на Юлиана, а потом вдруг дико расхохотался.
– Я не собираюсь тратить силу этого артефакта на столь жалких созданий, как ты или фрейлейн Лютнер, – сказал он, едва только наигранный смех прекратился. – Быть может, мне он и не понадобится вовсе. Итак, уже 22:28, а Ривальды Скуэйн я здесь не вижу!
Он огляделся по сторонам, изображая активные поиски своей бывшей любовницы. Само собой, это клоунада никакого результата не принесла.
– Девчонка здесь? – обратился Молтембер к Сорвенгеру. – Предлагаю начать с неё. Кто осмелится её убить?
– Нет, – вдруг задрожала нижняя губа Юлиана. – Только не она. Умоляю, не трогайте её! Убейте меня!
– Она первая здесь оказалась, – безжалостно проговорил Молтембер. – Ей же первой и умирать. Ну, так кто? Кто осмелится убить девчонку? У всех кишка тонка? Все вдруг стали жалостливы? Якоб, ты тоже настолько слаб, что у тебя не поднимается рука?
Все вокруг молчали.
– Что ж. Тогда я исполню приговор сам.
Теперь его лицо уже не изображало никакой радости. Он вытащил из-под плаща длинный блестящий кинжал и окинул его своим взглядом.
Что вообще Молтембер собирается вернуть из Эрхары? Он здесь, во плоти, живой и невредимый. Он вполне силён физически, а душа ему и не нужна.
Верфольфы толкнули плачущую Пенелопу прямо в руки Молтембера, не обращая никакого внимания на истошный и отчаянный крик Юлиана.
– Любовь погубит тебя, юный Монроук, – сказал Молтембер, сжимая одной рукой Пенелопу, а другой рукой кинжал. – Меня же погубила. А ты не хочешь повторить мою судьбу.
Юлиан кинулся прямо на встречу Молтемберу, желая хоть как-то предотвратить его план, но уже через половину секунды вервольфы схватилиего сзади, и, больно сжав, не желали отпускать.
Мир замер. Какие-либо звуки перестали иметь для Юлиана смысл. Всё перестало иметь для него смысл, даже он сам. Его сердце вот-вот вырвут из груди, потом обратят в лёд и разобьют на мелкие кусочки. И тогда он не повторит судьбу Молтембера. Тогда он станет ещё хуже, чем он. Юлиану никого не будет жаль. Он не сломается, он лишится души.
Но, прежде чем Молтембер нанёс роковой удар, его самого что-то отвлекло. Словно что-то ударило сзади и заставило сменить гримасу на только что испытавшую какой-то шок. Он получил ещё один удар сзади, после чего кинжал упал из его рук, а сам он подкосился на одно колено.
Сзади, с окровавленным мечом и безжалостным лицом стояла Ривальда Скуэйн. Казалось, что она и наслаждается смертью бывшего любовника, и тоскует по этому факту.
– Как ты оказалась здесь? – яростно спросил Сорвенгер. – Ты должна была приехать сюда на поезде и потерять все свои силы! Как ты узнала, где находится это место?
Пенелопа, освободившись от захватов Молтембера, сама подкосилась и упала возле его уже бездыханного тела. Только вот она дышала и не собиралась это прекращать.
– Ты слишком увлёкся своей манией величия, Якоб, – гордо сказала Ривальда, наконец придя в чувство и опустив меч.
В этот момент из окровавленного меча Ривальды выскочил шарообразный пучок голубого света, который, немного покружив в воздухе, вдруг неожиданно завис и перестал двигаться.
Наверняка, это был осколок души Молтембера, его якорь. Но почему-то после его смерти он не растворился, как должен был, а оставался пульсировать в воздухе.
По лице Ривальды мгновенно стало понятно, что всё пошло не по её плану. Хотя, честно говоря, Юлиан и сам не знал, как это работает, а оттого приходилось лишь строить догадки.
– Что это значит? – спросила она сама у себя.
– Поднимите её и закуйте в цепи! – скомандовал Сорвенгер. – Она думала, что перехитрила меня. Но это я перехитрил её.
– Не Акрур, – бормотала Ривальда, когда её заковывали. – Не Акрур… Двойник… Как я не догадалась… Не мог Акрур выглядеть так хорошо.
– Именно! – сказал Сорвенгер, приблизившись прямо к её лицу. – Светлая память Яну Поборскому, он отлично сыграл свою роль. Не правда ли – он отлично сыграл роль графа Акрура? Его последняя и, безусловно, самая яркая роль!
– Он актёр, – сказала сама себе Ривальда. – Всего лишь актёр. Но готовый на хладнокровное убийство…
Поняв, что никто не смотрит на неё, Пенелопа вскочила и снова отправилась в тёплые объятья Юлиана. Все понимали, что ничего не кончено, и, более того, всё только началось, но для Пенелопы и Юлиана это не имело никакого значения. Для них имели важность только они сами. Только их близость и тепло друг друга.
– Что случилось? – шёпотом она спросила у Юлиана.
– Она пришла спасти нас, – ответил ей юноша. – Я не верил ей, а напрасно. Она обманула Молтембера, каким-то образом узнала, где он находится… Только обманули и её.
– Теперь точно конец…
– Сейчас он убьёт её и вернётся…
– Полно любовных соплей! – крикнул сзади какой-то вервольф, и силой вырвал Пенелопу из рук Юлиана. – Есть дела поважнее!
Юлиан приподнял взгляд и первым делом увидел безнадёжно смотревшую на него Ривальду Скуэйн. Её держали едва ли не десять вервольфов, но она и не думала сопротивляться.
– Как ты это сделала? – спросил Сорвенгер, посмотрев на свои наручные часы. – Как ты это, Меркольт бы тебя побрал, сделала?
– Ты не смотришь дальше своего носа, – тихо ответила она. – Это ведь я позволила Юлиану добраться сюда. Я! Это не твоя заслуга. На его шее отслеживающий амулет. Поэтому я прибыла сюда не на поезде, и это не лишило меня Проксимы. Я прибыла сюда просто словно по стрелке компаса.
Юлиан прикоснулся к своей груди и обнаружил, что он так и не снимал всё это время оберег, дарованный ему когда-то Ривальдой Скуэйн. Он оказался не только защитой, но и путеводной нитью.
– Побрякушка! – крикнул один из вервольфов, державший Юлиана и сорвал амулет с его шеи.
– Право, низкий тебе поклон, – сказал Сорвенгер. – Какая изощрённая находка. Но какой в этом прок, если ты проиграла?
– Я была близка…
– Молчи уже! Время дорого, к делу! – скомандовал он вервольфам и вскинул руки вверх.
Все закопошились и совершенно не обращали внимания на безжизненное тело Яна Поборского, которого ещё несколько минут назад величали Молтембером. Он был для настоящего Молтембера всего лишь игрушкой, аргументом для достижения цели, пешкой в игре… Тогда Юлиану стало даже немного жаль этого двойника. Он ведь такая же жертва.
Теперь стало понятно, почему он выглядел так нелепо для злодея. И почему был
