кровь и смерть – соответствующий антураж. Какая разница, сколько черни погибнет? Император тоже до последнего отсиживался, пока я не нарушила защиту и не вынудила охрану действовать. Вон, князь Леви заливается соловьем, упирая, что род поддержал правителя и первым примчался на помощь. Знал бы, что женушка причастна к этому безобразию, молчал бы в тряпочку. Мусечка обнаружилась в обществе императрицы и фрейлин. Знать не хочу, о чем они там разговоры ведут.
Меня посетило чувство дежавю, когда в кортеже императора на одной из машин увидела герб Стужевых. Показалось даже, что в лобовом стекле мелькнул темный силуэт ворона.
Еще ничего не закончилось!
Лихорадочно заозиралась, выискивая опасность. Вместе со мной, уловив ход мыслей, встрепенулся Алим. Представители знати, австрийский император, маги!
Где взрыватель и кто активирует магическую бомбу? – билась единственная мысль.
Наши с братом блуждающие взгляды скрестились на императорском паромобиле. Единственный кандидат, кто мог подкинуть части взрывателя – Биньямин. Странно, что не прочла об этом в его мыслях. Он же пришел с нами, а теперь… – замерла, отслеживая метку, – бежит к ближайшему выходу на соседнюю улицу. В суматохе никто не обратит внимание на его исчезновение, зато потом, когда не останется конкурентов, можно и на пост главы рода замахнуться. А там, глядишь, и до великого князя рукой подать.
Алим успел крикнуть и предупредить об опасности, а я выставила руки вперед, заключая машину в фиолетовую сферу родового щита. В следующее мгновение внутри сферы полыхнуло и воцарился ад. По мощности заряд вдвое превосходил предыдущие, вместе взятые. Я почувствовала, как из носа полилась солоноватая жидкость, зашумело в голове и забурлила в венах кровь. Пик взрыва еле выдержала, а дальше щит вдруг покрылся изморозью и лопнул. Но огонь не вырвался на свободу. Его всполохи застыли в воздухе вместе с потеками металла, превратившись в ледяную скульптуру гигантской молекулы. Или морского ежа. Руки безвольно упали, я выложилась полностью и без сил откинулась на помощника, не в состоянии пальцем пошевелить.
Дворяне, пораженные тем, что прошли по краю пропасти, разом загалдели, замельтешили. Маги принялись изображать суету и выяснять, как такое случилось. Откуда-то появился целитель и молча принялся колдовать надо мной. Коснулся лба, запустил исцеляющий импульс, а я вдруг перестала ощущать собственное тело. Запаниковала, бешено вращая глазами.
– Что вы сделали? – Алим вмиг уловил причину беспокойства и задал вопрос вместо меня.
– Не волнуйтесь, – дедуля слащаво улыбнулся, – наложил заклинание паралича. Временное! Девочке нельзя напрягаться. Ей и в прошлый раз требовался постельный режим до полного восстановления, а теперь и не знаю даже. Возможно, дар перегорел. Скажу наверняка, если Наами побудет недельку под присмотром.
– «Нет! Не смей меня отдавать! – завопила мысленно, чтобы Алим услышал, – я использовала накопители. Нет никакого перегорания! Резерв опустошен и чувствую себя отвратительно, но это что-то другое!»
– «Пока я жив, никто тебе не навредит, – заверил брат. – Верь мне и ничего не бойся!»
– «Я и не боюсь. Не нравится мне этот старикашка!»
– «И не зря! Император Франц Леопольд и без того впечатлился, когда ты в одиночку огненному дождю противостояла. А уж, когда его защиту снесла играючи и, считай, от смерти спасла, захотел прибрать к рукам. Кстати, герб Стужевых не просто так в кортеже промелькнул. Семен Павлович утром прибыл в Вену с частным визитом. И вмешался он в последний момент, между прочим. С удовольствием заглянул бы в его мысли, но разум великого князя Холода надежно защищен. Чего не скажешь о местном населении. В разговоре с австрийским послом Стужев упомянул, что ты подданная Российской империи, и у Его Величества Федора Алексеевича на тебя планы. На словах посол заверил, что не претендуют на тебя, а на деле подослал герра Фердинанда де Олсона, чтобы констатировал выгорание».
– «Выходит, Стужев здесь из-за меня? И что теперь делать? – расстроилась. – Стоило бежать за тысячи верст, чтобы так раскрыться перед ним?»
– «Не паниковать и следовать плану! Тебя официально признали княжной Леви. Ты – гордость семьи и любимая сестренка, – меня обдало теплой волной обожания, – никто не удивится, если устрою в пансион, чтобы получила лучшее в Европе образование».
– «Но это не избавит от пристального внимания Стужева или же Франца Леопольда! Они никогда не оставят в покое».
– «Оставят! – Алим хищно улыбнулся. – Если убедим, что дар выгорел. Герр Олсон подкинул отличную идею».
– «Но я… как мы это сделаем?»
– «При помощи печатей, которые скроют способности, конечно, – ашкеназец поправил растрепавшиеся волосы и бережно коснулся короны, – брат у тебя не кто-нибудь, а великий князь ашкеназского народа».
Конец второй части. Продолжение следует…
