Но это не его раб. Не его проблема.
– Я вижу, неверный, ты понял…
– Понял, – кивнул Энцо. – И попрошу вас об одной услуге, почтеннейший Эмин-фрай.
– О какой же?
– Может быть, вы все же решите написать моим родным? Мое имя Лоренцо Феретти, дом Лаццо.
Таможенник подергал свою бороду. Ухоженную, окладистую, крашенную, по последней моде, хной, в рыжеватый цвет.
Что ж… это можно и сделать. Денег он не потратит, а передать письмо с оказией – возможно.
– Если хочешь, неверный, напиши о себе сам. Твою руку узнают?
– Вполне, почтенный. Скажите, знаете ли вы наш письменный язык?
– Нет, – отозвался Эмин. – Я не умею на нем читать.
Еще бы Энцо в это поверил.
– Тогда прошу развязать мне одну руку. Я обещаю, что здесь и сейчас не причиню никому вреда.
Таможенник обратил внимание на эту оговорку. И кивнул Керему. Объяснил ситуацию… Предсказуемо капитан возмутился:
– А я? Я его спас! И ничего не получу?
Эмин пожал плечами:
– Вы получите за него деньги, Керем-фрай.
– Но если будет вознаграждение…
– А если не будет?
– Уважаемые, – рискнул вмешаться Лоренцо. – Прошу меня простить, но я не понимаю, о чем вы спорите. Может быть, я могу как-то это… разре-шить?
– Достопочтенный Керем-фрай считает, что нехорошо будет позволить мне получить всю награду, если найдутся ваши родственники, дан, – вежливо ответил Эмин.
А почему бы и нет?
Если кто-то найдется, если привезет деньги… да, это не обязательно. Но вдруг? Ему ведь для этого ничего не придется делать…
Энцо пожал плечами:
– Пусть уважаемый Керем-фрай скажет мне свое имя и название корабля. А я напишу о нем.
– Керем-фрай. И корабль «Стрела», – сдал с потрохами жадину таможенник.
Энцо кивнул. Размял пальцы, получил у Эмина лист плохой тростниковой бумаги и быстро написал несколько строчек.
«Дядя Фредо (Паскуале, Джакомо)!
Я чудом остался жив, меня спасла фелука «Стрела» и ее капитан Керем-фрай.
Сейчас я нахожусь в рабстве в Ваффе.
Уважаемый Эмин-фрай, таможенник, будет знать, кому меня продали. Надеюсь, вы щедро вознаградите моих спасителей и поможете мне выкупиться на волю.
Дан Лоренцо Феретти».
Так, не запечатывая, Энцо и протянул письмо Эмину.
И понял – угадал! О, как он угадал!
Знает этот гад их язык, знает и читать умеет… но Энцо нужно было не это.
Керем-фрай и «Стрела». Эмин-фрай.
Энцо обязательно их убьет. А у первого еще и подвеску заберет.
Лоренцо Феретти начал составлять свой личный список смертников.
* * *
Два часа спустя он и цену свою узнал.
Двадцать шесть золотых. Местный золотой где-то в полтора раза тяжелее лорина, так что… пусть сорок лоринов, для ровного счета. Не так уж и много.
Распорядитель методично осмотрел всего Лоренцо, от ног до ушей, даже туда заглянул, куда и не стоило бы… промял мышцы, послушал сердце, посмотрел зубы…
Энцо терпел.
Ему надо выжить и вернуться домой.
Если для этого придется притвориться покорным и безмозглым – он потерпит. И список расширит еще на одно имя.
Убить?
И что такого?
Здесь он будет убивать людей, чтобы выжить. А работорговцы и те, кто выставляет людей умирать на потеху публике… это – не люди. Это так…
Твари. Даже не Божии, они Христа не знают, они невесть кому поклоняются…
Наконец торги были закончены, и распорядитель повернулся к нему:
– Мое имя Зеки-фрай. Ты понял, раб?
– Да, Зеки-фрай.
Распорядитель кивнул.
Что ж. Этот раб не смирился – это хорошо, яростнее драться будет. Он хочет на свободу? Все они этого хотят… Этот умный, он будет слушаться… какое-то время. И это тоже отработано на тысячах и тысячах других рабов.
– Ты – имущество школы. Пять дней ты ешь и спишь. Потом будешь тренироваться.
– Да, Зеки-фрай.
– Через месяц мы выставим тебя на Арену первый раз.
– Да, Зеки-фрай. Могу ли я просить о милости? – подобрал слова Энцо. Даже поклонился, авось спина не переломится.
Распорядитель поднял бровь.
Кажется, этот раб еще умнее? О чем он хочет попросить, интересно…
– Слушаю тебя, раб? И помни, если просьба будет наглой или глупой, ты получишь пять плетей. На первый раз.
Энцо еще раз поклонился:
– Зеки-фрай, я не знаю арайского. И хочу научиться… хотя бы что-то понимать. Если кто-то сможет учить меня и языку…
И снова поклон.
И благодарность дяде. Как же хорошо, что Энцо научился в лавке определять «на глазок» покупателей. Вот и этот…
Какая разница – три штуки шелка или Энцо? Этот покупатель будет выжимать всю выгоду до капли из своего приобретения. Так почему бы не сделать его более ценным?
Зеки немного подумал.
Что ж. Просьба не лишена смысла.
Варварам приходится буквально вколачивать истинную речь, чтобы тупые дубины хоть что-то понимали. А тут… если варвар сам хочет приобщиться – почему нет?
– Сегодня тебя не будут пороть, раб. Я прикажу учить тебя – и слушай внимательно. Иначе все же не избегнешь плетей.
Энцо поклонился:
– Благодарю вас, достопочтенный Зеки-фрай. Я постараюсь выучить ваш язык как можно скорее.
– Умный раб. Это хорошо, но не перехитри сам себя, – припечатал Зеки.
Энцо еще раз поклонился.
Ничего… он справится! Выживет, вернется…
Зеки улыбнулся. Сколько раз он такое видел… и мысли такие слышал. Фактически с лица считывал.
– Учись, раб. А сейчас тобой займутся. Не смей сопротивляться, иначе – плеть.
Энцо и не собирался.
Чтобы бежать, надо знать, куда бежать, как, надо иметь достаточно денег или сообщника, надо… очень много всего надо. А попросту дергаться…
Глупо.
Он постарается быть умнее.
* * *
Вечером Лоренцо Феретти лежал на койке в бараке для гладиаторов. Да, пока – тут.
Потом его могут в качестве поощрения перевести в отдельную комнату. Могут дать своего слугу и женщину. Могут лучше кормить.
Хотя кормят тут и так неплохо. Но сегодня Энцо дали только чашку бульона и ломоть хлеба. Завтра обещали больше. После путешествия на корабле ему нельзя много есть, будет плохо.
В школе гладиаторов Ваффы знали, как привести товар в форму.
Впрочем, это вполне отвечало намерениям Энцо.
Сегодня его искупали, его отвели к массажисту, который промял каждую косточку в его теле. Его отвели в кузницу…
И на шее Лоренцо Феретти заклепали железный ошейник. Правда, не грубый – скорее, обруч. Аккуратный, не стесняющий движений, отлично влезающий под доспехи…
Энцо трясло от гнева.
Но – здесь и сейчас он ничего не сможет сделать. Надо выжить. Надо – выжить…
Старик, который водил его по школе, заодно показывал ему предметы, называл их на арайском, требовал повторить. Энцо слушался.
Получалось плохо, но лучше, чем вовсе ничего. Не страшно, он научится. Память у него хорошая, цепкая… а на личные темы он пока говорить не будет.
Сейчас этот старик сидел в углу барака. Зачем?
Энцо не понимал – сначала. Потом, когда начали собираться гладиаторы, сообразил.
Если их не стеречь… это мужики. То есть начнутся беспорядки, может быть, драки или случки, может быть, кто-то и хозяйское имущество повредит.
А хозяевам это не нужно. Гладиатор должен сдохнуть на Арене, а не на койке, под каким-нибудь любителем острых ощущений… вот и сидит в углу барака старик, и рядом с ним – небольшой, но явно звонкий гонг.
А учитывая, что
