дубинко-образного зеленого ребристого тела растения. Если же брать в расчет две пухлые ветки по бокам, то форму кактуса можно было сравнить с трехрожковым классическим канделябром. А если присмотреться к небольшим отросткам, выросшим невысоко над землей — два шарика внизу и один «палец» над ними, то становилось очевидно, что Клава с выбором имени не ошиблась, кактус впрямь был самым настоящим парнем.
— Чего еще ожидать от любимого цветка суккубы! — хохотнул Флаф. — Вот погоди, он себе скоро вырастит пасть с зубами и языком, шесть ног, три хвоста — и будет везде таскаться за тобой, стуча горшком и стреляя в твоих любовников колючками.
— Вот и зачем ты ему это всё подсказал?! — возмутилась Клава. — Хотя вроде ушей он себе еще не отрастил. Надеюсь.
— Не надейся! — рассмеялся Флаф.
25
Почти бегом взлетев по винтовой лестнице, инкуб и суккуба взялись за руки и бесстрашно спрыгнули в колодец пролета.
На удивление их спуск «с небес на землю» остался без внимания. Тайная библиотека наполнялась шумом ссоры: Сирена обрела голос и теперь высказывала поблекшему Основателю всё, что накопилось, хлопая по истрепанным книгам на полу вернувшимся рыбьим хвостом. Призрак даже словечка вставить не успевал в свое оправдание, только ёжился и бездарно терял энергию, полученную от суккубы.
— …Тебя не в голема тебя в консервную банку надо после такого запереть! И в море выбросить, как бешеного джинна!
Пока «милые бранились», Пума и Персик лазили по шкафам и отпирали замки, освобождали засидевшихся узников.
— Бедняжка! Его сейчас стошнит, — скучавшая в сторонке медсестра приняла из рук Флавиана банку с бледным гомункулом. Откупорив крышку, кинула человечку в раззявленный рот несколько пилюль, найденных в аптечке. — Собираетесь Основателя в этого крошку запихнуть? Хорошая идея, я давно Пуме это предлагала, но Основатель капризничал. В таком теле у него будут ограничены возможности применять магию, что на мой взгляд совсем неплохо. Незачем ему великие силы, пока он не прошел тесты на психическую вменяемость. Зато он сможет участвовать в дискуссиях Совета Старейшин и вернет себе право голосовать на собраниях. Надеюсь, хоть это его немного успокоит.
— И кофе дуть будет, сколько влезет, — поддакнула суккуба.
— Что вы там бормочите?! — с подозрением ринулся к ним Основатель.
— Куда ты? — рявкнула на него Сирена. — Я с тобой еще не договорила!
И она, не раздумывая, выпустила клуб огня, который, расширившись, поймал в себя заверещавшего призрака и начал сжиматься, удушением своей жертвы демонстрируя всю злость русалки.
— Как удачно! — оценил Флаф. — Клава, давай скорей, пока она его держит!
— Парни, позвольте мне еще разок одолжить у вас силы! — выкрикнула суккуба на всю библиотеку.
— Для тебя — сколько угодно! — ответил Вильгельм за всех, и остальные его поддержали.
Заручившись помощью бывших узников, Клава под руководством Пумы заперла отчаянно сопротивляющегося Основателя в гомункула. Получилось у нее, правда, с пятой попытки, но зато получилось.
Когда русалке торжественно вручили в руки надувшегося гомункула с мрачной физиономией Основателя, медсестра понадобилась уже Сирене — у директрисы случился нервный припадок с бурной истерикой…
Кстати, недолго она потом оставалась директором Академии. Когда начальство Академии узнало о тайном заговоре под руководством Основателя, Сирену Ску-Брию разжаловали в тренеры по плаванию. Место исполняющего обязанности директора занял Вольф.
Вольф вместе с нагом помогли Клаве вернуть на место «малую родину» Флавиана. Совет старейшин грозился вручить суккубе орден за спасение людей из петли временного парадокса, но Флавиан попросил не предавать широкой огласке этот инцидент. Как выяснилось, те, кто был в заколдованном поместье, ничего не заметили — просто пропал один год из календаря, и всё. Такую «цифровую» нестыковку в их памяти маги-специалисты легко уладили минимальным внушением. Поэтому Флаф и не хотел, чтобы родителям и остальным о случившемся вообще рассказывали. Еще хуже, если бы это стало известно всему миру, — налетели бы репортеры и принялись бы донимать перепуганных и ничего не понимающих людей расспросами, сочинять сенсации, одна ужаснее другой, и всячески мешать нормальной деревенской жизни. А бабушка у него была уже немолода, а мама и тётя очень впечатлительные… Хорошо, что все похищенные согласились принять извинения от Сирены и не стали писать официальную жалобу и заявлять в суд, иначе огласки точно невозможно было бы избежать. Суккуба за это всех горячо отблагодарила.
Единственное признание, на какое согласился Флавиан под давлением Клавы — встретился с братом и открылся ему, что поступил в Академию и стал инкубом. Как она и ожидала, херувимчик моментально поссорился с ними обоими и потребовал откупных, чтобы ему был резон держать язык за зубами и не растрезвонить консервативно настроенным родителям о позорном поприще Флафа и о его невесте-развратнице. Флавиан разозлился и объявил изумленному братишке, что скрывать свою будущую жену от родителей не собирался.
Клава после такого заявления еще долго ходила под впечатлением.
Впрочем, она не расстроилась, когда Пума и Персик поженились вперед них. Кошкам получилось договориться друг с другом гораздо быстрее, чем инкубу и суккубе. К тому же некромантке не потребовалось шить подвенечное платье у придирчивой и неторопливой тети Бетси, заказывать туфли у тети Петси, перчатки и шляпку у тети Френси, а огромный многоярусный свадебный торт у тети Мэнси. В праздничном наряде Пума ограничилась белыми варежками и бантом на шее, а пирушку устроили в заведении Стивена Спрута.
В тот веселый вечер, плавно перетекший в ночную гулянку, нашелся еще один счастливый повод для тостов: сияя и смущаясь, Стив объявил, что скоро станет папой. Он решил, что глупо и дальше ждать до старости, когда ему улыбнется счастье обрести вторую половинку, лучше сразу подумать о детях. Двенадцать икринок, сброшенных Сиреной в его бассейн, оказались оплодотворенными. Из остальных он с чистой совестью приготовил закуску для кошачьей свадьбы.
Все друзья наперебой принялись заверять Клаву, что среди тех двенадцати крошечных младенцев с жабрами и хвостами нет и быть не может отпрысков Флавиана, так как он всё-таки инкуб, пусть и не самый успешный, но в состоянии контролировать плодоносность своего семени. И всё же настроение суккубы в этот вечер оказалось сильно подпорчено. Ттак что виновнику ее сомнений пришлось смириться с бурной групповушкой с участием осьминога, пони-кентавра и вампира. Не первой и далеко не последней в их начинающейся семейной жизни.
Да, Клавдия после долгих раздумий решила остаться жить в городке при Академии. И продолжать работать суккубой, раз такова ее судьба. Всё-таки гораздо лучше быть там, где ты нужна, делать то, что никто другой делать не может, принять своё призвание и внутреннюю сущность, чем
