Давно не устраивало наше семейство пикников на пляже. А ведь когда-то мы выезжали на берег за городскую черту Карачи. Во время тех пикников приходилось следить, как бы смелые птицы-хищники не вырвали еду из рук зазевавшегося. Кто мог тогда подумать, что поредевшее семейство встретится на иных берегах, столь далеко от родины. Что ж, во всяком случае, напряжения в отношениях не наблюдается, все чувствуют себя свободно и непринужденно. Рехана и Фаузия сидят несколько обособленно, погруженные в разговор. Мир живет в Швейцарии, а Шах во Франции, сестры видятся редко, им, конечно же, есть о чем поговорить, как и нам с Санни.
— Поехали в казино, — предложил вдруг дядя Карим. Я не чувствую в себе достаточно сил для таких развлечений, но Шах поворачивается ко мне с улыбкой:
— Гап-шап на всю ночь! Едем, Пинки! Не могу ему отказать, соглашаюсь.
— Отлично! И не забудь о завтрашнем дне. — Он имеет в виду планы совместных покупок. — Я эксперт по кожгалантерее Луи Вюитона. Как только глаза продерем, так сразу в Ниццу.
Мечты и планы. Много разных планов. Шах и Рехана уехали к себе с тяжелой пикниковой корзиной, тетушка Бехджат и дядюшка Карим подвезли Санам и Насера, Мир и Фаузия подбросили до дома меня с матерью и кузиной и отправились обратно к Шаху укладывать спать Фатхи.
— Мы с Шахом заедем за тобой через полчаса, — сказал мне Мир, уезжая.
Он вернулся один.
От радостного Шаха, который развлекал нас на пляже, не осталось и следа, сказал мне Мир. Шах выглядел очень рассерженным, когда Мир вошел в его квартиру.
— Я спросил у него, что случилось, но не успел он ничего ответить, как Рехана завопила: «Убирайся! Убирайся из моего дома!» Она явно не в себе. Гоги сказал, чтобы я остался, но я не хотел встревать между ними. Я подумал, может, она скорее успокоится, если мы с Фаузией уедем.
— А где Фаузия? — спросила мать.
— Внизу, в машине. Очень расстроена. Говорит: «Поедем домой, в Женеву». Я ей говорю, что середина ночи, куда ехать! И сестра только что прибыла, столько не виделись. Тогда, говорит, поехали в отель. Но я не согласился.
Не слишком-то часто я вижусь с семьей. Давайте не будем портить вечер, поступим, как и собирались.
— Вы езжайте, — сказала я Санам, Насеру и Миру. — Я устала за день.
* * *
— Почитай мне, Вади, почитай! — пристает ко мне Фатхи на следующий день. Санам, Насер и Мир вернулись почти в шесть утра, поэтому утро сильно затянулось. Уже час дня, а я все еще не одета. Раздается звонок в дверь.
— Вади нужно быстро одеваться и бегом за покупками, — отговариваюсь я, полагая, что прибыл Шах, чтобы ехать со мной в Ниццу.
Вместо Шаха в мою спальню врывается Санам.
— Быстро! Нам нужно бежать, быстро! — она сует мне своего ребенка.
— Что случилось?
— Рехана говорит, Гоги что-то выпил. — И Санам выбежала из комнаты. У меня затряслись коленки. Заставила себя глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться.
— Он болен? Это серьезно? — кричу вслед.
— Не знаю! Ничего не знаю! — И она выбежала из квартиры.
— Я стою с одним ребенком на руках и со вторым рядом.
— Полиция. Вызвать полицию. Номер чрезвычайных ситуаций записан на телефонном аппарате. Неуклюже перехватываю ребенка, набираю и слышу запись. Французский. В нем я не сильна. Хватаюсь за телефонную книгу, и тут вбегают Санам и мать. Мир и Насер с Реханой уже уехали, а они не смогли поймать такси на улице и решили вызвать по телефону.
— Мама, твой французский лучше. Полицию не вызвать, вызови медпомощь.
— Лучше самим поскорей туда добраться, — возражает мать.
— Нет, мама, так верней. Вспомни Тони.
Случай этот произошел с девушкой, которая умерла из-за передозировки наркотиков. Ее не успели своевременно доставить в больницу. Вспомнился и еще один урок, когда полиция окружила Клифтон, 70. Тогда тоже нужно было быстро соображать. Не время спрашивать, зачем прибыла полиция. Сначала сожги документы, потом спрашивай.
Мать взяла телефонную книгу. Позвонила в одну больницу — ее отослали во вторую. Вторая отослала ее дальше. Она дозвонилась до третьей, когда вернулся Мир.
Он выглядел совершенно разбитым. Безмолвно произнес то, что отказывался произносить голос. Я поняла по движению губ.
— Умер.
— Нет! — крикнула я. — Нет! Трубка выпала из руки матери.
— Да, мама. Я видел покойников. Шах уже остыл. Мать взвыла.
— Вызови реанимацию! — крикнула я. — Ради бога, вызови реанимацию! Может, еще можно оживить. — Я не знала, что делать… Фатхи испуганно прижалась к моей ноге.
Мать подобрала трубку с пола. Больница была все еще на линии. Оператор, слышавший наши крики, без всяких расспросов потребовал адрес. И мы рванулись к двери.
Шах Наваз лежал на ковре в тех же белых брюках, что и накануне. Рука вытянута в сторону, прекрасной формы ладонь, точеные пальцы, совершенной формы ногти.
— Гоги! — вырвался из моей груди хриплый вопль. Я хотела разбудить его. Но… Нос его… Как будто из мела, он выделялся на фоне смуглой кожи лица.
— Дайте ему кислород! — крикнула я медикам, которые зачем-то щупали у него пульс. — Массируйте сердце!
— Он умер, — тихо сказал один из них.
— Нет! Нет!
— Пинки, он уже остыл, — сказал Мир. — Уже не один час, как он умер.
Я огляделась. Кофейный столик сбит в сторону. На боковом столе блюдце с коричневатой жидкостью. Подушка наполовину сползла с дивана. Ваза с цветами упала. Красная папка со стола исчезла. Я перевела взгляд на террасу. Папка валяется там, открыта…
Ужасно. Случилось ужасное. Тело его остыло. Бог знает, сколько времени Шах пролежал здесь умирая. Никто ничего не видел. Но кто-то успел спокойно порыться в его бумагах. Я посмотрела на Рехану. Не похоже, что ее постигло горе, что она только что потеряла мужа. Безукоризненно выглядит, одежда идеальна, прическа — волосок к волоску. Она немигающим взглядом смотрела мне в глаза. Слез в ее глазах я не заметила. Губы ее зашевелились. Что говорит, не слышно.
— Яд, — повторяет ее сестра. — Он принял яд.
Я ей не верю. Никто из нас ей не верит. С чего бы Шах прибегнул к яду? Накануне вечером он был веселее, чем когда-либо, лучился энтузиазмом, говорил о планах на будущее, включая возвращение в Афганистан. В августе он собирался вернуться в Афганистан. Может быть, в этом дело? Зия решил нанести упреждающий удар? Или ЦРУ преподнесло подарок своему любимому другу?
— Ради бога, прикройте тело, — сказала Санам. Кто-то принес белую пластиковую пленку.
— Вади, Вади, что случилось? — спрашивает Фатхи, дергая меня за руку.
