— Визуальная наводка в условиях бурного моря затруднительна. Но вы правы, мы недолго продержимся при атаке. Нам необходимо увеличить скорость.
Бриттон ответила не сразу.
— Вы же знаете, мы уже на пределе — шестнадцать узлов.
Она повернулась к первому помощнику:
— Мистер Хоуэлл, можем мы каким-то образом увеличить скорость?
— Может быть, мне удастся вытянуть еще узел.
— Очень хорошо. Сделайте это.
Бриттон почувствовала разгон, когда обороты двигателей были подняты. Это даст — она быстро подсчитала в уме — четыре с половиной часа, может быть, чуть меньше, до того как они окажутся в пределах досягаемости «викерсов».
Бриттон повернулась снова к Глинну и к карте.
— Я все продумала, — сказала она. — Лучший выход для нас идти на северо-восток, чтобы возможно быстрей оказаться в территориальных водах Аргентины. Аргентина злейший враг Чили. Они не потерпят, чтобы чилийский эсминец преследовал нас в их территориальных водах. Они сочтут это враждебным актом.
Она посмотрела на Глинна, но ничего не могла прочесть по его лицу.
— Альтернативный вариант: идти к британской военно-морской базе на Фолклендских островах. Кроме того, нам необходимо оповестить по радио наше правительство, что нас атакует чилийский военный корабль. Возможно, удастся урезонить сумасшедшего сукина сына.
Она ждала реакции Глинна. Наконец он сказал:
— Я понял, что означает незначительное отклонение курса Валленара.
— Что?
— Он нас отрезал.
Бриттон быстро взглянула на карту. «Рамирес» был сейчас в двадцати милях к северо-западу от них, истинный пеленг триста градусов. Вдруг она поняла.
— Черт! — выдохнула она.
Он обвел пальцем кружок на карте и констатировал:
— Если мы сейчас возьмем курс на Аргентину или Фолькленды, он догонит нас вот здесь.
— Тогда мы пойдем обратно к Чили, — сказала быстро Бриттон. — Не будет же он нас топить в гавани Пуэрто-Уильямса.
— Несомненно. Но если мы сейчас повернем обратно, он встретит нас вот здесь, — ответил Глинн и обвел на карте другой кружок.
— Можно пойти к британской научной станции на острове Южная Георгия.
— Тогда он встретит нас вот здесь.
Бриттон смотрела на карту и чувствовала, как по позвоночнику расползается парализующий холод.
— Видите ли, Салли, — могу я вас называть Салли? Когда он изменил свой курс на северо-восток, он уже учитывал наши возможные пути отхода. Если бы мы догадались об этом и действовали без промедления, мы бы, по крайней мере, имели шанс дойти до Аргентины. Но сейчас и этот курс для нас закрыт.
Бриттон почувствовала, как ей сдавило грудь.
— Американский военный флот…
— Мой человек уже проверил: ближе двадцатичетырехчасового перехода эффективной военной помощи нет.
— Но есть же британская военно-морская база на Фольклендах, вооруженная до зубов!
— Этот вариант мы тоже рассматривали. Чили была союзницей Англии в войне за Фолькленды. Для Штатов запрос помощи у англичан против их бывшего союзника с той самой базы, за которую они вместе воевали, потребует больше времени, чем у нас осталось. Даже при влиянии Ллойда и моих связях. К сожалению, крайние регионы Южной Атлантики не то место, где можно надеяться на покровительство военных. Мы предоставлены самим себе.
Бриттон посмотрела на Глинна. Он встретил ее взгляд своими серыми глазами, которые, казалось, стали более глубокими, почти в цвет окружающего их океана. И по этим глазам она поняла, что у него есть план. Но она боялась спрашивать, что это за план.
— Мы пойдем на юг, — сказал Глинн просто. — К границе льдов.
Бриттон едва могла поверить этому.
— Идти на юг, в ревущие шестидесятые, в лед, в такой шторм, как сейчас? Это не выход.
— Вы правы, — сказал Глинн тихо. — Это не выход, а единственный шанс.
«Алмиранте Рамирес»
11 часов
После рассвета Валленар заметил, что ветер начал неотвратимое смещение к западу. Его план работал. Американцы слишком поздно сообразили, что оказались отрезанными. Им было некуда идти, кроме шестидесятых. Они уже взяли курс на юг. Там он их и встретит, там состоится последняя игра, у границы льдов — в темных замерзающих водах Атлантического океана.
Он сказал тихо и четко:
— С этого момента беру командование на себя.
— Есть, сэр, — откозырял вахтенный помощник и громко оповестил находящихся на мостике офицеров:
— Команданте принял командование!
— Взять курс один-восемь-ноль, — приказал Валленар штурману.
Этот приказ означал разворот в самое опасное положение для эсминца, когда бурное море будет обрушивать свою мощь в борт. Офицеры на мостике это знали. Он ждал, что штурман повторит его приказ и даст указания рулевому. Но тот промолчал.
— Сэр? — обратился к капитану вахтенный помощник.
Валленар не повернулся, чтобы на него взглянуть. Ему не нужно было этого делать — он и так предчувствовал, что должно произойти. Краем глаза Валленар видел, как замерли в напряженном ожидании штурман и рулевой.
Итак, это произошло. Лучше сейчас, чем потом.
Он поднял брови, не взглянув на помощника.
— Мистер Сантандер, у нас на мостике проблемы с прохождением команд? — спросил он как можно более спокойно.
— Офицеры «Алмиранте Рамиреса» хотели бы знать нашу задачу, сэр.
Валленар ждал, все еще не глядя на вахтенного помощника. Он хорошо уяснил, что молчание действует более устрашающе, чем слова. Прошла минута, прежде чем он заговорил.
— Это в традициях чилийских военных морских офицеров задавать вопросы своему командиру?
— Нет, сэр.
Валленар медленно достал сигару, покатал ее между пальцами, откусил кончик, осторожно взял ее губами, вдохнул аромат…
— Тогда почему вы меня спрашиваете?
— Сэр… очень необычные обстоятельства…
Валленар вынул изо рта сигару.
— Необычные? Чем?
Наступило неловкое молчание.
— Нам было приказано вернуться на базу прошлой ночью. Но мы не знаем о приказе преследовать это гражданское судно.
Валленар оценил термин «гражданское». Это был хорошо обдуманный намек, предположение, что Валленар занялся трусливым преследованием безоружного соперника. Он еще раз затянулся незажженной сигарой.
— Скажите мне, мистер Сантандер, когда вы на борту судна, вы получаете приказы от вашего команданте или от командира береговой базы?
