Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
А потом мы слушали седьмую симфонию Бетховена. У неё нет специального названия, как у «Героической» или «Пасторальной». И она самая прекрасная.
В моём любимом allegretto на фоне тихой ритмичной поступи (Ведь это не похоронная процессия? Нет же?) я услышала то, чего не слышала никогда: таинственное ожидание. Но я жду слишком долго. Оно мучительно для меня, его недосказанность невыносима. Я не выдержу. Почему ты идёшь ко мне так медленно?..
* * *
– Лиза? Ты плачешь? Тебе нехорошо? – Николай испуганно заглядывает мне в глаза.
Для чего я встречаю мужчин, похожих на тебя? Чтобы не забыть? Можно и без этого. Я помню, помню…
– Если нехорошо, давай уйдём, – он берёт меня за руку. – Да ты ледяная! Не заболела? – пытается обнять.
Ничего не чувствую, кроме тепла его пальцев. Он волнуется и хочет большего, а я… с таким же успехом прикоснулась бы к чайнику.
Мы ушли. Я не стала ждать радостного и торжествующего presto. Я в него не верила.
* * *
Дома набрала номер Любы. Было поздно, но она обычно ложилась за полночь, я не боялась её разбудить.
– Почему такой голос, Лиза? Что стряслось?
– Любочка, ты больше не видела снов про меня?
– Нет.
– Жаль. Они бы мне пригодились.
Она помолчала.
– Бедная девочка!.. Держись. Может, это твоё последнее испытание. Ждать его без снов, без подсказок. Без обещаний.
Я подумала, что в оркестровом исполнении «Сарабанды», которая билась в моей голове, есть часть, когда умолкают все инструменты и остается одна виолончель – безнадёжно печальная, болезненно тревожная. И чем тише она звучит, тем тяжелее на душе. Вероятно, кто-то уже давно отмерил мои муки. Кто же? Гендель?..
* * *
Приближалась Ленина свадьба, мудро намеченная перед майскими праздниками.
– Здорово, что весна! – улыбалась Шидлик, глядя на чёрную влажную землю с первыми зелёными иголочками, которым через неделю предстояло стать полноценной травой, когда мы отправились за подарком для Лены. – Свадьба зимой – кошмар! Помню, минус двадцать, снег валит, а я в туфельках, в пальтишке на голые плечи! Думала, слягу с воспалением лёгких.
– Слегла? – уточнила Люся. Она не застала Женькину свадьбу.
– Нет, великая сила любви согрела.
Мы вскладчину купили роскошный набор постельного белья, белоснежного, вышитого тонкими веточками, выбрав его, как теперь принято, из списка пожеланий молодых, и заказали букет.
– На цветы много не тратьте, – предупредила практичная невеста, – лучше подарок подороже. И, пожалуйста, приведите с собой кавалеров, а то будет, как у Аськи, заседание женского клуба. – И строго добавила: – Нет кавалера, берите брата, соседа, кого угодно. Но чтобы не сидеть в одиночку в углу. Будем танцевать и веселиться! – Последнее было произнесено непререкаемым учительским тоном. Сразу чувствовался профессионал.
Я пригласила Николая, он щедро добавил денег на наше постельное чудо. Вышитые веточки и две пары дополнительных наволочек были его заслугой.
Слава богу, Лена не потребовала от нас обряжаться в одинаковые платья, мой кошелёк этого не перенёс бы. Я надела Любино, про себя назвав его «пятым» (четыре других уже выходили в свет с новой хозяйкой), – бирюзовый шёлк, свободная юбка и лёгкие воланы. Недовольное Люсино лицо подтвердило мой выбор.
– Девчонки, сон под пятницу приснился, – щебетала в дамской комнате ЗАГСа худенькая нимфа, Ленкина с Шидликом одноклассница, – будто я встречаю здесь мужчину моей мечты!
– А мне кроме тетрадок и нашей завучихи вообще ничего не снится, – невесело усмехнулась коллега невесты.
– Я тоже сон видела. – Люся самозабвенно разглядывала в зеркало свой нос. – Мы все стоим возле ЗАГСа, а Лиза упала в грязь.
Шидлик постучала пальцем по виску.
– А броненосец «Потёмкин» не снился? Как он тебе по кумполу шарахнул.
– Нет. Я правду говорю. Когда приснится бронепоезд, так и скажу.
– Броненосец.
– Какая разница…
* * *
– Господи! Безграмотность – наследие царизма, бронепоезд от броненосца не отличаем, – бормотала Женька. – Лиз, ты её не слушай, она из вредности. Сначала Павлик нарисовался, Сашу еле пережила, ну, и Николай добил окончательно. Завистливая. Что делать…
– Купить три пары железных башмаков.
Я понимала, что Люся – завистливая и вредная, но на всякий случай написала Любе про её сон. К чему ещё мне быть готовой?
* * *
Свадебная церемония была дурацкой, как большинство церемоний. Но, к счастью, недолгой. Через десять минут проникновенно-дежурных фраз страшная тётка в блестящем платье (её нужно ставить исключительно на разводы) предложила дорогим гостям поздравить молодых, и… врубили вальс из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь», который невеста ненавидела с детства и настоятельно просила обойтись без него. При первых нотах Лена скривилась, а мы попытались не засмеяться. Несколько гостей не пришли, один, ехавший из аэропорта, перепутал ЗАГСы. Стоило нам выйти на улицу, грянул ливень. Крики пожилых родственников «Дождь в дорогу – к счастью!» не убедили женскую половину свадьбы, с воплями бросившуюся к машинам. Не все захватили зонты – причёски, туфли и макияж были безнадёжно испорчены.
* * *
– Интересно, это испытание или предостережение? – острила Женька в лимузине.
Но, несмотря ни на что, невеста была прекрасна, жених не сводил с неё взгляда. Остальное не имело значения.
* * *
Николай косился на меня всю дорогу до ресторана, пытался дотронуться до руки, спрашивал про мои украшения (ответить честно: это – от драконов, это – от разбойницы, а вот это – от мальчика Кая – не рискнула) и шептал, что я красивее невесты. Надеялся польстить, но я не люблю сравнений. Он, конечно же, хороший и ни в чём не виноват, растерян и старается понравиться. Но… Нужно было одолжить у тёти Зои Арсения. И он бы увлечённо молчал о своём планктоне.
В белом, убранном цветами зале нас рассадили за круглые столы. На сцену вышёл манерный ведущий, начал нашпигованную шутками речь. Потом погас свет. На огромном экране кто-то играл с собакой, указывал вдаль кепкой с грузовика, подражая вождю мирового пролетариата, и обнимал маленькую старушку возле торта с зажжёнными свечками.
Гости смеялись, мамы вытирали слёзы. Женька мечтательно улыбалась рядом с Валерой, больше интересовавшимся Женькой, чем экраном. Люся стратегически озиралась. Вопреки просьбе невесты, она заявилась одна. Решила не таскать за собой самовар. Вдруг здесь Тула.
А со мной случилось то, чего не случалось никогда: от меня ушли все звуки. И все чувства. Мимолетная радость сегодняшнего дня и долгая, выдержанная: печаль нескольких месяцев растаяли без следа. Я была лишь оболочкой, пустой и прозрачной, как стеклянный сосуд, который помыли и высушили, не оставив ни единой молекулы его прежнего содержимого. Мир вокруг существовал, но я не принимала в нём никакого участия. Я была отделена от него незримой, но прочной границей, объяснявшей, почему, повинуясь законам физики, он не ринется в мою пустоту. Отступили жестокая «Сарабанда» и смятенный «Июнь» Вивальди, отплакала Дидона, и даже волна бетховенской «Бури» убежала обратно в океан, покинув мокрый песок с обломками ракушек. Я осознала, из чего состоит жизнь, и могла посмотреть на неё со стороны.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
