Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
— Постойте! — велела Аллегра, и те, растерявшись, замерли. — Где мой отец?
— Ваш отец? — недоуменно переспросил лакей, но горничная негодующе прошипела:
— Болван, это дочь его милости! Миледи, лорд Морган наверху, со своей женой. Ее милость рожает.
Аллегра протиснулась мимо них и помчалась наверх, в покои мачехи. Она ворвалась в спальню, где лежала бледная, покрытая потом Олимпия. При виде Аллегры ее лицо осветилось облегчением.
— Дорогая, пожалуйста, уведи своего отца, чтобы я спокойно могла произвести на свет ребенка. Он не желает с места сдвинуться.
— Я приехала извиниться, тетя-мама, — начала Аллегра.
— Все хорошо, милая. Поговорим потом, когда все будет кончено. А теперь, пожалуйста, успокой отца.
— Я не покину тебя, — твердо объявил белый как полотно лорд Морган, выглядевший так, словно несколько ночей не спал. Он где-то оставил сюртук и галстук и был в одной полузастегнутой рубашке. — Я не могу тебя оставить, — повторил он, рассеянно проводя рукой по редеющим волосам. — Аллегра, прошу, объясни своей мачехе, что я не уйду. Что я ее люблю и должен быть рядом.
— Но, папа, она не хочет, чтобы ты это видел, — спокойно возразила Аллегра. — Кроме того, чем ты можешь ей помочь? Скорее уж отвлечь и помешать.
— Весьма разумно, — раздался мужской голос. Вперед выступил мужчина средних лет в сорочке с закатанными рукавами. — Доктор Хорас Причард, ваша светлость. По-моему, вашему отцу следует посидеть в обществе дочери и графинчика хорошего виски для утешения.
— Пойдем, папа, — велела Аллегра, потянув отца за руку.
— Но я ей нужен, — умоляюще пролепетал он, отстраняясь.
— Септимиус! Я уже родила четверых, и без всякой помощи мужа! — весело объявила Олимпия Морган. — Я люблю тебя, но во имя Господа, уходи и дай мне спокойно родить пятого. Когда ты понадобишься, мы за тобой пошлем.
— Ну же, папа, — мягко улещала отца Аллегра. — У меня столько новостей! Кому же рассказать, как не тебе, ведь я только что вернулась из Лондона!
— Аллегра! — окликнула роженица. — Спасибо тебе! Я очень люблю вас обоих!
Аллегра обернулась и послала мачехе умиротворяющую улыбку, потом вывела отца из комнаты и потащила в библиотеку.
— Что предпочитаешь, папа, вино или виски?
Тот небрежно отмахнулся.
— Что под рукой, дочка, того и налей. Черт возьми, я хочу бытье Олимпией!
— Папа, она рожает, а ты смущаешь ее своим присутствием. Ты должен смириться с решением тети-мамы и тем самым облегчить ее бремя. — Она налила немного виски в хрустальный бокал и поднесла отцу:
— Возьми, папа. Это наверняка успокоит твои нервы.
Лорд Морган залпом проглотил половину содержимого, пролившегося в его желудок расплавленным свинцом. Сразу же ему стало теплее и легче на душе. Только сейчас слова дочери дошли до него. Он взглянул на Аллегру, сидевшую на;, против с крохотной рюмочкой хереса в руке.
— Лондон?! Что ты делала в Лондоне, Аллегра?
— Скрывалась! — выпалила она. — Узнав, что вы с тетей мамой ждете ребенка, я была потрясена… да что там, пришла в отчаяние! Ты выдал меня замуж за Куинтона Хантера, пообещав ему неслыханные богатства. Теперь же я оказалась ни с чем и к тому же посчитала, что не способна зачать ребенка.
У Сирены родился мальчик, Кэролайн с Юнис успели забеременеть… Я почувствовала себя полным ничтожеством. Состояния у меня теперь нет, и я даже не могу дать мужу наследника!
Пойми, папа, я думала, что Куинтон чувствует себя обманутым, поэтому и сбежала в Лондон.
— А Куинтон в самом деле почувствовал себя обманутым? — осведомился лорд Морган.
— Утверждает, что нет. И если ты не дашь нам больше ни одного пенни, того, что мы уже получили, хватит нашим детям и внукам. Мы и вправду почти не касались твоих денег, папа. Но я не могла смириться с тем, что он не получит полагавшегося ему по праву. Куинтон обменял свою голубую кровь на золото, которого больше у меня нет. Боюсь, я вела себя очень глупо, папа.
— Так что же заставило тебя опомниться?
— Не что, а кто. Леди Беллингем. Когда я рыдала у нее на плече, леди Кларис хорошенько выбранила меня за то, что я усомнилась в Куинтоне, которого она знает с детства. Сказала, что только дурочка не способна увидеть, как Он меня любит. И вдруг объявила, что беременные женщины подвержены всяким капризам и фантазиям. Я была так потрясена, что… — Аллегра осеклась и покраснела. — Короче говоря, назавтра она прислала своего доктора и, представляешь, оказалась права! У меня будет ребенок! Именно тогда я поняла, какой глупышкой была, и решила, что по пути обязательно заеду к вам сообщить радостные вести и попросить прощения за свою ужасную выходку. Куинтон прав, папа. Нам больше не нужны твои деньги. Хантерз-Лейр преобразился. Все наши деньги лежат в целости и сохранности в банке и приносят доход. Муж любит меня, а я — его. Большего дара мне не нужно.
И она счастливо всхлипнула на глазах у развеселившегося отца, которому всего лишь несколько месяцев назад приходилось выносить подобные приступы у своей дражайшей супруги.
— Тебе лучше переночевать у нас, — решил лорд Морган. — Я пошлю лакея в Хантерз-Лейр сообщить, что ты жива и здорова.
— Да, папа, — шмыгнула носом Аллегра.
Через четыре дня к дому тестя подъехал герцог Седжуик.
Узнав от лакея новости, он долго не мог прийти в себя.
— Едем, Хокинс, — приказал он наконец. — Похоже, наши дамы явились из Лондона раньше, чем я предсказывал.
Жена выбежала встречать его с таким видом, словно между ними не было размолвки.
— Куинтон! О, Куинтон, у меня такие чудесные новости
