Он дёрнул сеть рукой, набрасывая её на преподавателя безо всякого сомнения, без сопротивления со стороны чужой магии. Волшебство действительно сверкало, подтверждая его прозвище — Котэсса не сомневалась в том, что это не фамилия.
— Поразительно, — прошептала она, отпуская сеть. — Я такого ещё никогда не видела.
— Мои подчинённые в меня не верят, — грустно подытожил Ирвин. — Уволю, обеих! — он оглянулся на всё ещё сидевшую в углу Олладу. — Ребекка, помоги подруге, потом соберите этого и в участок. Впрочем, мне и так всё понятно.
— У вас такое хорошее сплетение с чужой силой, — не удержалась Котэсса. — Она отзывается, как будто ваша родная!
— По природе дара, не могу конфликтовать с магией посторонних. Если сработает защита, не будет действенно, — равнодушно пожал плечами Ирвин. — А эти две, — он кивнул на подчинённых, — прочитали мою рабочую карту и решили, что я безнадёжен. Боевые магички! Кому они нужны, такие боевые? Бездари, только со смирными и справляются, — он зло передёрнул плечами. — У вас, Котэсса, получилась очень красивая сеть. Тугие узлы. Вы практиковали это заклинание?
— Я читала о нём, — покачала головой Тэсса. — И… запомнилось. У нас полноценная защитная магия будет только в этом семестре.
— Просто прелесть, — хмыкнул Ирвин. — Когда вам нужно будет найти работу, приходите ко мне. Мне нравится, как светится ваша сила: там есть большой потенциал для работы.
— Спасибо за предложение, — Котэсса почувствовала укол смущения, но попыталась отогнать наваждение. Подумаешь, предложил работу: она всё равно всегда хотела остаться в университете.
Ирвин улыбнулся. Вопреки собственной довольно мрачной внешности — тёмные волосы, глаза, смуглая кожа, — он казался добрым, а от широкой улыбки действительно будто светился изнутри.
— Не смотрите на меня так, — хмыкнул он, — у меня светлый источник силы. Но, пользуясь тем, что обычно принимают за своего — стереотипы мышления! — я часто бегаю по некромантским логовам. Заразы, как же они меня достали… — Ирвин покосился на Жодора. — Этого вырубило как минимум на сутки. Теперь пока дойдёт дело до допроса… А нить следящей магии мы утеряли. Понятно только, что эта женщина где-то в НУМе. Но пока я опрошу всех — это пройдёт куча времени.
Котэсса ничего не ответила. Она и так вмешалась в это дело по самое "не хочу", а о "невесте" знала довольно мало. Что она могла советовать двум опытным магам, особенно если за Ирвином стояло целое Следственное Бюро?
— Сагрону передавайте привет, — усмехнулся Ирвин. — И скажите, что мы ищем. Если найдём — понадобится срочная помощь.
— Да, конечно, передам, — кивнула Котэсса, хотя меньше всего ей хотелось бы, чтобы Дэрри вмешивался в такого рода дела.
Она чувствовала себя выпитой изнутри. Не до дна, конечно же, но сеть всё равно забрала больше, чем следовало. И Ирвин не мог этого не заметить; он суровым взглядом смерил её — точнее, её ауру, — и протянул руку, будто бы хотел помочь, но не успел. Котэсса тоже ни принять его энергию, вспыхивающую на кончиках пальцев, ни отпрянуть от неё не смогла; в кабинет, словно реагируя на воцарившуюся тут тишину, влетели методистки из деканата, возглавляемые Литорией.
Шум, поднявшийся вокруг скованного магической сетью Жодора, опять разрушил то хрупкое равновесие, воцарившееся несколько минут назад. Котэсса отшатнулась к двери, но там было слишком много народу, чтобы пробраться на свободу, и отступила в угол, надеясь, что хоть там-то никто её не заметит.
— Ты в порядке? — она не знала, откуда появился Сагрон, но прижалась к нему почти с благодарностью, чувствуя, как чужие силы — нейтрального оттенка, предназначенные для передачи, — постепенно вливаются в её тело.
Гул стал сильнее. Артефакт было слышно даже за постоянно говорившей, кричавшей толпой; Котэсса почувствовала, как перехватывает дыхание от осознания того, что таилось там, внизу. Магический взрыв вряд ли навредил бы присутствующим тут мужчинам, а вот каждая незамужняя женщина подвергалась опасности. Невеста была близко, и в воздухе витал её гнилой запах.
— Да, — ответила Котэсса, стараясь обрести утраченную было твёрдость в ногах. — Спасибо.
Сагрон тяжело вздохнул. Тэсса не знала, винил ли он себя в том, что отсутствовал здесь в момент битвы; судя по тому, как гулко колотилось в груди его сердце — она чувствовала удары, проходившие рефреном по её коже, — он бежал откуда-то с кафедры или с улицы, услышав звуки битвы.
Доцент Дэрри поднял голову, отыскал взглядом Ирвина, будто бы молча спросил у него что-то — и коротко кивнул, но Котэссе было не до бесед.
— Мы можем уйти отсюда? — попросила она, чувствуя, что головокружение наконец-то отступило.
— Да, сейчас, — ответил Сагрон, но не сдвинулся с места.
Толпа расступилась. Профессор Ольи, вызванная, наверное, кем-то из деканата, подступила к валяющемуся на земле мужу и смерила его тело презрительным взглядом.
Все ждали чего-нибудь. Слёз, крика, требований отпустить благоверного — или обвинений в адрес недвижимого Жодора, — но женщина оставалась совершенно равнодушна. Она повернулась к следователям и холодно спросила:
— Я надеюсь, я могу получить развод без его прямого согласия в случившейся ситуации? Мне не хотелось бы привязывать себя к чему-то столь низкому, как уголовник, поставивший под вопрос существование могущественного артефакта.
— Да, вы имеете на это право, — подтвердил Ирвин. — Обратитесь к моим помощницам, они подскажут список документов, необходимых для расторжения брака с неблагонадёжным гражданином.
— Вы так уверены в его виновности? — крикнул кто-то из толпы, но вопрос был сам по себе смешон.
— На нём нет проклятия, — ответила Хелена вместо Ирвина. — Ни единого следа. А значит, он избавился от него единственным возможным путём: влил в артефакт и посодействовал этим ещё одному году задержки работы над его копией.
Ольи не знала!
Котэсса только сейчас поняла: да ведь никто не знал, кроме неё, Ирвина и Сагрона. Они даже не подумали сообщить руководству, потребовать у ректора отправить студентов подальше под логичным поводом. Всё это хранилось в тайне, опасной, между прочим, для всех мирных студентов и преподавателей НУМа.
Тэсса не успела возмутиться; Сагрон почти что выволок её за дверь, не прислушиваясь к тихим возражениям. Во всеобщем гуле, впрочем, никто и не мог расслышать её слова; Котэсса чувствовала себя пленницей, вынужденной хранить опасный, да ещё и абсурдный секрет.
— Но почему вы ничего не сказали? — возмутилась она уже в коридоре. — Сагрон! Да ведь то, что устроил доцент Ольи, могло поставить точку в существовании всего университета…
— Если та, кто вселил проклятие в артефакт, поймёт, что о "невесте" знают, она сбежит. Мы узнаем личность, да, но в таком случае мы рискуем потерять след. А для проведения ритуала её необходимо узнать.
Котэсса нахмурилась. Она осторожно отстранилась от Сагрона, почувствовав себя вдруг не в своей тарелке. Такие тайны казались ей недопустимыми.
