Книга Охота на дьявола - Керри Манискалко

Фамильный дом Томаса

Бухарест, Румыния

Год спустя

– Г. Г. Холмс не признался в лондонских убийствах, хотя написал в тюрьме отчет о своих преступлениях в ныне знаменитом Замке смерти. – Я чуть не рычала, читая Томасу вслух выдержки. – «Я родился с дьяволом в душе. Я не мог не убивать, как не может молчать поэт, охваченный вдохновением, а умный человек ничего не может поделать с амбициозностью. Склонность к убийству пришла ко мне так же естественно, как к большинству людей приходит побуждение поступать правильно».

Я сложила газету, жалея, что не могу испепелить ее сердитым взглядом. Даже спустя столько времени Холмс наслаждался звучанием своего голоса. И неважно, что при этом он говорил ужасные вещи.

– Кто ему позволил публиковать такой вздор? – Я швырнула газету на кровать. – В тюрьме он добился большего, чем со всеми своими махинациями. Разве они не понимают, что дают ему все, чего он хотел? Славу, деньги. Это отвратительно.

– Его усы отвратительны, или… О! Они только мне не нравятся? – Томас увернулся от брошенной в него подушки. – Знаешь, мы можем еще раз попытаться доказать его вину в убийствах Потрошителя. Возможно, не только он может написать отчет о событиях, которые имели место. Почему бы не опубликовать собственный отчет? Некоторые сочтут его вымыслом, но ведь есть люди, которые верят, что среди нас разгуливают стригои. Хотя большинство знает, что вампиров не существует, я уверен, что найдется и много таких, кто нас послушает. Мы продолжим борьбу, пока не одержим верх над массами.

Идея была соблазнительной. Она всегда была соблазнительной. Однако мы уже прошли этот путь, и никто не захотел услышать правду. Я понимала, что без каких-либо улик нельзя доказать наши скандальные заявления о том, что этот обаятельный американский аферист был также и печально известным Джеком-потрошителем. Холмс категорически отрицал связь с лондонскими преступлениями, а без признания ничего нельзя поделать. Вызванное Потрошителем безумие в умах и сердцах забылось, и, похоже, никто не желал бередить эти раны. По-видимому, по сравнению с преступлением века несколько мертвых «шлюх» больше не заслуживали особого внимания.

Когда мы вернулись в Лондон, я зашла настолько далеко, что рассказала детективу-инспектору Уильяму Блэкберну о моем брате и его дневниках. Я привела его в лабораторию у нас дома, и он заявил, что она всего лишь доказывает тягу Натаниэля к науке. И я должна это понимать. Интересно, детектив-инспектор проявил лояльность к моему отцу или в самом деле не хотел разматывать эту нить?

Дядя пытался настаивать на связи преступлений, указывая на сходство двух серий убийств с точки зрения судебной медицины. Он доказывал, что Холмс был в Лондоне во время убийств Потрошителя и в Америке, когда они прекратились. Он сохранил образцы почерка Холмса, который оказался абсолютно идентичен почерку на записках Потрошителя полиции. Никого из властей это не озаботило. Коллеги дяди над ним смеялись и иронизировали. Считали, что он распространяет недостоверную информацию, чтобы попасть в газеты. Мы чувствовали себя ужасно беспомощными.

В высшем свете начали циркулировать слухи, в которых имя Томаса связывалось с более пикантными событиями: в связи с покровительством королевы. Никто не говорил об американском убийце, и никого не волновало, что Осенью Ужаса он находился в Лондоне.

Никого не волновало и то, что он оставил несколько трупов на борту «Этрурии», когда мы пересекали Атлантику. Не волновал пьяница, которому почти отрезали голову в переулке за пабом «Джоли Джек». Эти преступления остались нераскрытыми и тщетно умоляли обратить на них внимание. Жертвам не повезло, в самом деле все это очень печально, но такова жизнь. По крайней мере, так мне говорили.

Г. Г. Холмс и Джек-потрошитель стали теперь таким же мифом, как и Дракула. Превратились в страшные сказки, о которых судачат за чаем, в забегаловках и клубах джентльменов. Как быстро страх сменился смехом. Смеяться над дьяволом всегда легче, когда мы верим, что поймали его.

Я сердито сдернула газету с кровати и перелистнула на следующий нелепый заголовок. По-видимому, ведьмы, вампиры и оборотни развязали войну в Румынии. Крестьяне винили их в засухе, неурожаях, падеже скота. Я вздохнула. Похоже, единственная настоящая война идет между фантазией и действительностью.

– Ты расстроена. – Томас нежно коснулся моей щеки, и выражение его лица смягчилось. – Это понятно, и я на твоей стороне, сражаюсь за малейшие обрывки доказательств, с помощью которых мы можем убедить мир в том, кто является настоящим Потрошителем. Если хочешь, я посвящу жизнь этому делу.

Я не могла сдержать улыбки. Такой пафос. В этом весь Кресуэлл. И я не хочу, чтобы он вел себя по-другому.

– Я думала, ты хочешь, чтобы мы открыли собственное агентство. Это дело будет у нас единственным? – Я покачала головой. – Мы умрем с голоду. Хотя попутно можем заняться доказательствами того, что вампиров не существует.

Томас забрал у меня газету, быстро просмотрел и со смехом отложил.

– Знаешь, Уодсворт, я неплохо управляюсь со шпагой. Буду охотиться, чтобы добыть тебе ужин. Или на демонов с оборотнями.

Насмешка в его глазах медленно растаяла. Он взял меня за руку и стал играть огромным красным бриллиантом. Рассеянно снимал его с моего пальца и надевал обратно.

– Так что ты скажешь? Хочешь, чтобы мы открыли сыскное агентство? Мы об этом говорили…

Я опять посмотрела на заголовок, и мое решение окрепло.

Г. Г. ХОЛМС

САТАНИНСКИЙ ОТЧЕТ

– Я не хочу, чтобы еще одно дело вроде этого осталось нераскрытым, – сказала я. – С твоей дедукцией и моими способностями в судебной медицине мы станем силой, с которой нельзя не считаться. Консультации по расследованиям – не могу представить более подходящего занятия. Наше партнерство и объединенные навыки многим принесут пользу. Если нас не слушают в том, что касается Джека-потрошителя, мы будем искать исчерпывающие доказательства, но, кроме того, никогда не позволим другому серийному убийце остаться безнаказанным.

Томас держал кольцо, глядя на него так, словно оно сейчас заговорит с ним. Затем прикусил губу. Еще один признак того, что он подбирает слова.