– Я хочу купить в Париже что-нибудь потрясающее для твоейматери.
– Например, что? – Ноэль оторвал глаза от книги. Когдаживешь вместе почти два года, бракосочетание утрачивает нервозность, обычносопровождающую это событие. Им было хорошо друг с другом, вместе они вездечувствовали себя как дома. – Так что же ты хочешь ей купить?
– Не знаю. Что-нибудь невероятное. Картину или платье отДиора.
– Господи, намерения у тебя и в самом деле серьезные. С чегоэто вдруг?
Вместо ответа она вытянула руку с кольцом, и он улыбнулся.
Они остановились в роскошном номере отеля «Плаза-Атене» –это был свадебный подарок отца Тамми. Торжественно отметив начало медовогомесяца ужином при свечах, молодая пара отправилась в знаменитый гостиничный барна встречу с Бригиттой. Войдя туда, они очутились среди весьма странновыглядевших людей: у мужчин в рубашках с открытым воротом на шее висели кресты,а женщины были одеты еще причудливее – кто в длинных красных шелковых брюках сразрезами, кто в коротком норковом жакете и джинсах.
Тамми едва узнала девушку, с которой когда-то вместе училасьв Рэдклифе. Белое лицо, ярко накрашенные губы, светлые волосы всклокочены. Носиние глаза глядели по-прежнему озорно, а тоненькая фигурка, облаченная в брюкии смокинг, смотрелась все так же очаровательно. Кроме смокинга, на Бригиттебыли надеты лишь атласный черный цилиндр и шелковый красный лифчик.
– Дорогая, вот уж не думал, что ты теперь одеваешься стольконсервативно.
Все трое хмыкнули. Бригитта Годар стала еще болееэкстравагантной, чем прежде.
– Да и ты, Ноэль, выглядишь солиднее.
Бригитта кокетливо улыбнулась, а Тамми засмеялась:
– Эй вы, двое. Не забудьте, мы теперь женаты. Так что,ребята, флирту конец, уж извините…
Но Ноэль любовно взглянул на нее, а Бригитта сдержанноулыбнулась:
– Для меня Ноэль слишком высокий. И вообще он не в моемвкусе.
– Замолчи, а то он такой ранимый.
Тамми приложила палец к губам подруги, и все трое сноварассмеялись. Они вместе провели чудесный вечер, а всю следующую неделю Бригиттапоказывала им Париж; они обедали у «Фуке», ужинали в Латинском квартале в кафе«Липп», танцевали в ночных клубах «Кастель» и «У королевы», завтракали вресторане «Хальс», устраивали пиршество у «Максима». Она таскала их по барам,ресторанам и вечеринкам; казалось, ее знал весь Париж, а мужчины буквально недавали ей проходу. Тамми и Ноэль с искренним восхищением следили, как онаменяла наряды – один нелепее другого.
– Правда, она восхитительна? – шепнула Ноэлю Тамми,когда они бродили по очередному дорогому магазину.
– Да, но все же несколько с приветом. Ты мне, пожалуй,нравишься больше, детка.
– Приятно слышать.
– Вообще-то я не жажду встречаться с ее семейством.
– О, они совершенно нормальные.
– Давай не будем у них задерживаться, Тамми. Денька два – ихватит. Я хочу побыть с тобой вдвоем. В конце концов, у нас ведь медовый месяц.
Он слегка обиженно взглянул на жену. Она засмеялась ипоцеловала его.
– Ничего не поделаешь, дорогой.
– Ладно, только пообещай, что мы пробудем на Ривьере неболее двух дней, а потом уедем в Италию. Клянешься?
– Слушаюсь, сэр! – лихо отсалютовала Тамми.
Тут к ним подошла Бригитта, и они продолжили прогулку помагазинам.
У Диора Тамара отыскала именно то, что она хотела купить дляАрианы: изысканное розовато-лиловое платье для коктейля. Тамми знала, какочаровательно оно будет гармонировать с огромными синими глазами Арианы. Кплатью в тон Тамара подобрала шарф и серьги. Весь комплект стоил болеечетырехсот долларов, и Ноэль, доставая бумажник, тяжело вздохнул.
– В сентябре я начну работать, Ноэль. Не беспокойся оденьгах.
– Надеюсь. Иначе ты разоришь меня подобными подарками.
Но оба понимали, что этот подарок – особый. Таким образомТамми пыталась выразить свою благодарность за кольцо. Бригитта обратила на неговнимание в первый же вечер. Она была просто очарована перстнем и призналасьТамаре, что не может оторвать от него глаз. В галерее отца недавно появиласьколлекция антикварных предметов и драгоценностей, но они не шли ни в какоесравнение с новым кольцом Тамми.
В последний день перед отъездом из Парижа Бригитта отвеламолодоженов в галерею Жерара Годара, и они бродили там около часа, любуясьРенуаром, Пикассо, изделиями Фаберже, бесценными антикварными бриллиантовымибраслетами, бюстами и статуями. Когда они вышли из галереи, Ноэль поглядел наБригитту с неподдельным восхищением:
– Здорово! Прямо маленький музей, только лучше.
Та с гордостью кивнула:
– Да, некоторые папины вещицы вполне хороши.
Ноэль и Тамми даже улыбнулись, услышав столь явную недооценку.Вот, оказывается, зачем отец посылал Бригитту в Рэдклиф: он надеялся, чтодевочка получит основательные знания по истории искусств. Но Бригитта научиласьлишь играть в футбол, устраивать вечеринки, встречаться с мальчиками и куритьтравку. После двух лет такой «учебы» разочарованный отец привез дочь обратно вПариж, к развлечениям и занятиям попроще. Иногда Бригитта как-то вскользьупоминала об изучении фотографии или операторского искусства, но было очевидно,что честолюбием девушка явно не страдает. Зато она была презабавной. БригиттаГодар порхала, как бабочка с цветка на цветок, быстро загораясь чем-то новым,но так же быстро остывая. Подобное непостоянство в последнее время сталонастоящим mal du siecle – недугом столетия.
– Такое ощущение, что она никогда не повзрослеет, –задумчиво проговорила Тамми.
Ноэль пожал плечами.
– Наверно. Но некоторые люди так на всю жизнь и остаютсядетьми. А ее брат такой же?
– Да. Даже хуже.
– В каком смысле? – озадаченно спросил Ноэль.
– Не знаю. Он не то избалованный, не то несчастный. Тыувидишь их родителей, и сам все поймешь. Мамаша – жуткая стерва, а отец –человек очень замкнутый. Он словно живет в потустороннем мире и общается спривидениями.
51
Полет до Ниццы занял всего час. В аэропорту их встречалБернар Годар. Светловолосый и красивый, как сестра, он стоял босиком, вшелковых брюках и шелковой рубашке. Молодой человек имел совершенноотсутствующий вид, словно забрел сюда случайно. Лишь когда подошла сестра иобняла его, он, казалось, пришел в себя. Подобное состояние объяснялось просто:в отделении для перчаток его «феррари» лежала серебряная коробочка смарихуаной.
Но беседа с Ноэлем и Тамарой до некоторой степени вывела егоиз оцепенения.
