Закон и порядок рухнули быстро. Народ уже давно созрел. Потребовалось совсем немного, чтобы разжечь огонь в людях, отлученных от идеалов революции, на протяжении столетия скованных отупляющим воздействием средств массовой информации.
Потребовалось совсем немного, чтобы разжечь огонь в людях, отравленных нефтепродуктами благодаря ворам-олигархам, убеждавшим их в том, что на самом деле это и есть свобода.
Одной из искр, разжегших пожар, стала альтернативная сеть Уокера. Отдельные ячейки делились информацией и замыслами посредством зашифрованных вставок, передающихся в паузах. Так продолжалось до тех пор, пока федералы не захватили основные линии связи, тем самым переломив сети хребет.
Тогда молодые повстанцы взломали систему гражданского оповещения о чрезвычайных ситуациях, заполнив ее таким количеством ложных сообщений и вызовов, что система захлебнулась.
Отряд Тани укрылся в Остине, где уже шли эксперименты с частичной демократией. Беглецы разбили лагерь, превратив его в центр пропагандистской деятельности. Там уже находились люди из Нового Орлеана и других ячеек, и прибывали все новые и новые повстанцы. Здесь наконец удалось снова выйти на след Сига.
Сиг остался в арьергарде, сдерживая оккупантов после отхода своих товарищей. Вместе с ним остались еще сорок семь бандитов, его новый кореш Ньютон Таунс и Нассра с телекамерой и спутниковой связью. После падения Нового Орлеана они перебрались на восток в развалины Билокси, затем скрылись в лесах.
Как выяснилось, Сиг был именно тем героем, который требовался народу, чтобы занять место, освободившееся после гибели Максины Прайс. И вместо слова пришло дело.
Повстанцы захватили в Мобайле грузовой самолет Си-130 «Геркулес». Они перегнали его в Вичиту загруженным под завязку взрывчаткой, которой был полностью уничтожен главный сборочный цех завода «Боинг», выпускавшего беспилотники. Силы их значительно увеличились после освобождения тюрем в Ливенуорте – сначала пятьсот заключенных дисциплинарной тюрьмы вооруженных сил, затем две тысячи политических заключенных федеральной исправительной тюрьмы по соседству. В Канзас-Сити повстанцы вскрыли хранилище федерального казначейства и раздали его содержимое на улицах. Они стремительно двигались по территории, обезлюдевшей из-за засухи, спада производства и роботизации сельского хозяйства. Считалось, что эти земли защищены их значением для режима Макка и относительной недоступностью.
Отряд Сига уничтожал всех встречающихся по пути роботов, а следом за ним шли умельцы, собиравшие обломки, чтобы смастерить из них средства борьбы с беспилотниками.
Ракеты, выпущенные правительственными войсками, разрушили мосты через Миссисипи, поэтому повстанцам пришлось форсировать реку на больших тихоходных баржах, представлявших собой хорошую цель. В тот день они потеряли половину своих людей, но нашли на противоположном берегу новые активированные ячейки, на всем протяжении экономически опустошенной долины реки Огайо. Еще решительнее действовали отряды из Чикаго, спустившиеся из небоскребов, чтобы вернуть себе свои улицы, после чего двинуться на восток.
Настоящим оплотом федеральной власти стала Аппалачия[48]. Повстанческий кулак застрял здесь; верные правительству дивизии воплощали в жизнь оборонительные планы, разработанные и усовершенствованные в Вашингтоне за двести пятьдесят лет официальной мании преследования. Роботы безраздельно хозяйничали на дорогах, улицах и развязках, поддерживая порядок на Восточном побережье благодаря нечеловеческой автоматизированной тактике – используя алгоритмы процессов, разработанные для управления огромным поголовьем скота, с добавлением операций по наблюдению и перехвату, отработанных на отдаленных театрах войны.
Когда роботы начали разрабатывать свои собственные новые модели, наступил полный кошмар.
Таня видела кадры, как ячейка Трассера сражалась за узел «Белл-Нет» в пригороде Атланты, и вдруг из земли появилась тварь, похожая на огромного осьминога, сделанного из цепных пил. Таня отвернулась, не в силах выносить жуткое зрелище, но ее заставили смотреть, чтобы опознать Трассера. Его голова откатилась по зеленой лужайке, в глазах еще оставались искорки жизни, затем экран погас.
Судьба Трассера явилась предвестником того, как будут развиваться события в предпоследнюю неделю натиска.
116
Сига схватили, когда повстанцев выкуривали из лесов вокруг водохранилища Оккокуан, к востоку от Манассаса, места двух сражений другой Гражданской войны[49], где воды, стекающие с голубых холмов, впадают в Потомак и текут дальше в океан. Впервые удару напалмом подвергся частный загородный клуб с примыкающими жилыми строениями. Наземные войска следовали за огнем со всех направлений, в сопровождении боевых бульдозеров и маленьких беспилотников, реагирующих на движение, которые замечали всех бродячих собак, оленей и приматов, передвигающихся по пустынному полю боя.
Таня увидела все это в прямом эфире, находясь в бункере. Рядом с ней были Андрей, Уокер и даже полковник, почти оправившаяся от ранений. Здесь был и Фриц, который как мог обеспечивал соединение. Повстанцы терпели поражение, и это чувствовалось по вытянутым лицам, озаренным желтоватым светом бетонной пещеры.
Сига и остальных повстанцев, захваченных живьем, заперли на гауптвахте в центре подготовки морской пехоты в Квантико. Пленных было немного. Повстанцы сражались слишком долго и слишком ожесточенно и не сдавались живыми.
Одним из тех, кого взяли в плен, был Ньютон Таунс, однако его не стали показывать в новостях.
Гауптвахта в Квантико славилась как место, где в далеком 81-м году при загадочных обстоятельствах умер террорист, убивший президента Рейгана[50]. После недавних событий в Вашингтоне ее превратили в маленький концентрационный лагерь, первоначально для временного, а затем бессрочного содержания диссидентов, вопреки Конституции. Основную часть заключенных составляли политики, арестованные в ходе периодических чисток столичной номенклатуры. Время от времени в сети появлялись снимки гауптвахты 2.0, металлического ангара без окон за тридцатифутовым забором из колючей проволоки. Таня бывала там один раз, во время учебы, кажется, бесконечно давно, хотя на самом деле это было не так. Здесь оттачивались до совершенства различные методы ведения допросов, предназначенные для того, чтобы заставить журналистов выдать свои источники, а диссидентов – назвать своих попутчиков. Охрана называла заведение «гостиницей». В Вашингтоне его прозвали «местом, где не слышны твои крики».
