Книга Скрытые чувства - Марина Эльденберт

Два года спустя

С чего обычно начинается прекрасный день? С поцелуя любимого мужчины, с чашки самого вкусного кофе и с вида на врастающий в залив Западный мост… Но уж точно не с таких новостей!

— Что значит «застряли в пробке», Майя? - неверяще поинтересовалась я, включив видеосвязь и увидев крайне разъяренную белобрысую киронку.

С тех пор как мы враждовали, много воды утекло. Лисс Горез действительно нравился Ладислав, но дурой она не была, и когда поняла, что между нами все серьезно, смирилась. После этого наше с ней общение стало в разы приятнее. Тем более что как помощницу ее никто не мог переплюнуть.

— То и значит, Лили. Они выехали заранее, но на въезде в Уну застряли наглухо, и…

— Я пойду к алтарю в фате и чулочках!

— Успокойся, - приказала мне секретарь Ладислава. - Дыши глубже. Тебе сегодня нельзя нервничать, можно только улыбаться. Это же самый лучший день в жизни любой женщины!

— Хочешь сказать, ты не психовала на собственной свадьбе? - выдохнула я, но последовала совету киронки. Вдох-выдох.

К слову, одной из причин нашего замечательного общения с помощницей Ладислава было ее счастливое замужество. Отпустив мысли о Берговице, Майя, видимо, отпустила себя, и в первом за долгие годы отпуске познакомилась с тренером киронской сборной по плаванию и будущим супругом. А поженились они полгода назад.

— Очень, - призналась Майя после заминки. - Меня так мутило от волнения, что кусочек традиционного свадебного торта едва не полез обратно.

— Кошмар! И ты говоришь про лучший день?

Пришлось задержать дыхание, чтобы не начать вспоминать таритские ругательства.

— Так, - предпочла не развивать тему секретарь. - Я сейчас выдвигаюсь в их сторону на «стрекозе», подниму его в воздух. Слышишь, Лили?! Подниму всех и вся, если потребуется, лично разрулю эту пробку.

— Что если я опоздаю?

— Тебе можно! Тебе сегодня можно все!

С этими словами Майя отключилась, а я бросила телефон на постель. Хотелось с криками бегать по комнате, но это мне вряд ли мне поможет. Вот что мешало самой забрать платье еще вчера?

Конечно же, наличие тяжеленого шестиметрового шлейфа, который расшивали камнями на профильном предприятии за городом! Расшивали, расшивали, расшивали… чтобы застрять в пробке.

Свадебный наряд должен был отправиться в отель «Мадин», который мы с Ладиславом выбрали для проведения церемонии. Фелиса долго ворчала по этому поводу, называя нас скучными. По ее версии нам следовало пожениться на пляже или на пешеходной части Западного моста. В конечном счете, я сказала, что собственную свадьбу она может играть, где угодно, а нам пусть оставит нашу. Девочка надулась и заявила, что когда она будет выходить замуж, то потрясет весь город.

К счастью, Фелисе еще два года учиться, а до этого Ладислав запретил ей думать о свадьбах. Кого бы это еще останавливало? Особенно сейчас, когда Нат закончил учебу и подписал контракт с очень известной звукозаписывающей компанией. Его песня “Моя навсегда” взорвала все чарты, а поклонницы осаждали днем и ночью. Впрочем, до поклонниц Нату не было дело, и я подозревала, что вскоре братик может перейти к самым решительным действиям, о чем мечтает Фелиса. Впрочем, я в их отношения не лезу, хватает своих.

У меня вообще безумно насыщенная жизнь, которая однажды сделала крутой виток. Например, я наконец-то получила гражданство, и теперь меня будет сложно выгнать из Кирона.

— Лили, ты еще не готова? - в мою комнату заглянула Фелиса. Она была в джинсах и футболке, мы обе собирались отправиться в отель в удобной одежде, а потом переодеться. Я - в свадебное платье, она - в наряд подружки невесты.

Ехать нам предстояло из дома Ладислава, где мы с ним провели нашу первую ночь, и где жили последнее время. Здесь же я провела свою последнюю незамужнюю, а Ладислав - в городском особняке, по таритской примете ночевать в одном доме с женихом - к несчастью. Никогда не отличалась суевериями, зато перед свадьбой оторвалась по полной, ходила и ловила повсюду знаки. Преимущественно, зловещие, но к счастью, ни один из них не сбылся. К счастью же, ехать тут всего ничего, но меня уже начинало потряхивать, и из-за платья, и из-за предстоящего праздника. Прямо как два года назад, когда я организовывала день рождения Фелисы.

— Платья нет, - хихикнула я. Меня действительно пробрал нервный смех.

— Как нет?

Я быстро пересказала Фелисе то, что узнала от Майи, и она тоже разразилась таритскими ругательствами.

— Лакшачья жопа! - прорычала девчонка. Эмоции так и бурлили в ней. - Говорила же, давай я пошью для тебя платье, но ты вцепилась в эту модель…

— Ты собиралась сделать огромный вырез на спине, - напомнила я.

— Ну да!

— И хотела, чтобы платье было черным.

— Это оригинально! Всем бы запомнился твой образ.

Я приподняла бровь.

— Как самой мрачной невесты?

— Поверь, ты была бы не самой мрачной, - отмахнулась она.

Как раз в это время позвонила Майя. В панике.

— Мы порвали шлейф.

— Что значит порвали шлейф? - тихо спросила я.

Кажется, зловещие знаки сработали.

— Это значит, что на нем надрыв, - заметила Майя, судя по голосу, близкая к обмороку. - Метровый. Это случилось, когда мы грузили его в «стрекозу». Эти лакшаки нервничали и случайно зацепили…

С моей легкой руки большая часть персонала Ладислава теперь поминала лакшаков и их седалище (не в его присутствии, разумеется).

— Но я все равно его привезу! Без шлейфа оно тоже шикарное.

— Ладно, - сказала я.

И посмотрела на Фелису:

— Слышала?

Странно было бы, если бы не слышала. Я говорила не по громкой связи, но Майя орала так, что я чуть не оглохла. Еще одна отличительная особенность лисс Горез, а ныне лисс Фердхен, заключалась в том, что когда она сильно нервничала, тут же повышала голос.

— Это конец.

— Где твой оптимизм, Лили? Конец был бы, если бы тебе оторвало ногу. Сложно идти к алтарю с одной ногой, когда из тебя хлещет кровь.