Книга Зефир в шоколаде - Екатерина Риз

На следующий день я пребывала в прекрасном настроении. Возможно, радость моя была преждевременной, возможно, я сама себе её придумала, и так легко верить в признания и сладкие слова мужа не стоило, но с другой стороны, почему нет? Всё начинается с доверия. Семейная жизнь должна начинаться с доверия, даже не с любви, а уж тем более не со слепящей страсти. Так мне мама всегда говорила. Ненавязчиво, но внушала, и, столкнувшись с проблемами в семейной жизни, я наконец её слова услышала, осмыслила, и готова была стараться и даже бороться, если понадобится. Спросите: бороться с кем? Почему-то на ум всегда приходило имя лишь одной женщины. И хотя Антон старательно отнекивался, пытаясь уверить меня в том, что совершенно не зависит от воспоминаний о ней, я ему не верила. Я замечала, с самого начала замечала, как он смотрит на Марину, как говорит о ней, как при этом откровенно морщится или ухмыляется. Я была уверена, что он искренен в своём недовольстве и лёгком предубеждении по отношению к ней, но он помнил всё, знал о ней слишком многое, и я не видела ничего удивительного в том, что мне этот факт не даёт покоя. Я не ревновала, но готова была драться, если понадобится. Как говорится: осведомлён, значит вооружён. А о том, что я старательно контролирую ситуацию, и буду делать это долго и нудно, Антону знать совсем ни к чему. Правда?

Но Лена всё же нашла, в каком моменте поставить знак вопроса и даже подсказала:

— Контролировать куда легче, когда причина твоей нервотрёпки находится на приличном от тебя расстоянии.

Мы шли по школьному коридору, звонок на урок готов был вот-вот прозвенеть, но я после её слов остановилась, задумавшись не на шутку. После чего сказала:

— Это будет сделать проблематично, если Марина повадится с Антоном ездить на переговоры и всяческие обсуждения и встречи.

Лена глянула на меня с определённым намёком.

— Так не дай ей этого сделать. Поставь её на место. — Коснулась моей руки. — Лера, она тебе не родня, нечего волноваться на её счёт

— И что ты предлагаешь, устроить ей скандал? — Я усмехнулась, не сдержавшись.

— Небольшой, но ёмкий скандальчик, — проговорила Лена, понизив голос и подмигнув мне.

Я рукой на неё махнула, но надо признать, что призадумалась. И это был опасный признак. Поэтому решила тему сменить и спросила:

— Что с Соловьёвым?

Лена якобы в удивлении вскинула брови.

— А что с ним? У него всё замечательно. — Мы остановились у пролёта лестницы, собираясь разойтись в разные стороны, но я всё ещё ждала от неё более обстоятельного ответа. Лена это поняла и в лёгком недовольстве проговорила: — У таких, как Витя, всегда всё замечательно.

Мне не хотелось этого говорить, но повисла неловкая пауза, и я всё-таки произнесла:

— Лена, я тебя предупреждала.

Она усмехнулась.

— А ты думаешь, я сама этого не знала? В этом заключается несправедливость женской участи: никак не удаётся совместить желаемое с душевным комфортом. То есть, надежду, что угождать будут мне с моим же удовольствием. По крайней мере, у меня так. А у тебя?

Я лишь плечами пожала, не зная, что ответить. Ещё не разобралась до конца, как у меня. Улыбнулась Лене напоследок, и заторопилась на урок. Звонок прозвенел пару минут назад, а мы с ней всё ещё на лестнице стоим и обсуждаем нелёгкую женскую долю. Станиславу Витальевичу это точно не понравилось бы.

Антон звонил мне каждую перемену, видимо, у него рабочий процесс сегодня никак не клеился. Он ещё с утра показался мне несобранным и настроенным чересчур любвеобильно, а не по-деловому. И если бы не моя работа, необходимость вовремя явиться на уроки, мы вряд ли бы сегодня покинули дом. Если честно, мне хотелось провести день наедине с мужем, подобного так давно не случалось. Антон бы работал в кабинете, а, возможно, не работал, а занимался своим любимым катером, он вечно в нём что-то усовершенствовал, подправлял и драил до блеска. Пришла осень, катером уже не пользовались, но внимание Антона к любимой игрушке не угасало. И наши выходные зачастую проходили так: я готовила и наблюдала за мужем из кухонного окна, или сидела на веранде, разговаривая по телефону или читая, и опять же за ним наблюдала. А потом мы вместе обедали, занимались любовью, и это было лучшим отдыхом для обоих, по крайней мере, мне хотелось верить в то, что Антон считает также. Правда, таких выходных в нашей жизни было по пальцам перечесть, и я дорожила каждым воспоминанием. И лелеяла мечту, чтобы нас с Антоном почаще оставляли в покое.

И сейчас, отдавая себе отчёт в мыслях и стремлениях, я чувствовала умиротворение. Я приняла решение. Бороться за свой брак. Именно бороться. Так кто там против? Я готова драться.

— У тебя странный голос, — заметил Антон во время нашего последнего телефонного разговора. — Ты злишься?

— Нет. Просто я решительно настроена.

— Против кого?

От этого вопроса я немного растерялась, не сразу решила, что мужу ответить, и поэтому попробовала увильнуть.

— Ты, правда, хочешь знать? Против твоего дружка.

— Витьки? А что он тебе сделал?

— Ещё не хватало, чтобы он что-то мне сделал. А вот за Лену обидно.

— О-о, — Антон выдал это в такой тоске, что на какое-то мгновение мне показалось, трубку бросит, не желая обсуждать чужие разборки. Но удержался. Правда, предупредил: — Лера, я не хочу ничего знать.

— Почему? Это твой друг.

— И что? Мы не обсуждаем с ним подобные вещи.

Я недоверчиво хмыкнула.

— Так я тебе и поверила.

— Я тебе правду говорю. Что ты хочешь от меня и от него? Чтобы он на ней женился?

— Вот уж нет. Вряд ли в третий раз у него это получится лучше, чем в предыдущие два. Просто пусть не водит её за нос!

— Он и не водит. — Антон добавил в голос мёда, правда, с мёдом было что-то не так, раз он отдавал откровенным сарказмом. — Милая, взрослые люди иногда просто спят друг с другом, ради удовольствия.

Я молчала дольше обычного, чтобы муж решил, будто я всерьёз призадумалась. Затем спросила:

— Думаешь, у нас со Стасом именно так было?

Теперь замолчал Антон, после чего рявкнул:

— Даже думать об этом не хочу, — и трубку всё-таки бросил.