А. П. Чехов («Из Сибири», 1890 год).– А НЕ ВЫПИТЬ ЛИ НАМ ВОДКИ?
С этим сакраментальным вопросом торжественно обратился ко мне один из моих спутников, один из двух вечно пьяных поручиков, которых я различаю по внешним приметам. Пехотный поручик (опять забыл имя!) фон Шмидт – в мохнатой папахе, а поручик-топограф Гуго Федорович Меллер – с аксельбантом. Оба уставились на меня с жадной приязнью и любопытством.
– Имейте терпение, господа, – говорю им с предельной любезностью. – Мы уже подъезжаем к Красноярску. Там, на станции, можно будет и…
– Ах, какой вы педант, Антон Палыч, – ласково перебил меня тот поручик, что в мохнатой папахе. – А на свежем-то воздухе, на колесах-то, под весенним-то солнышком – выпить куда приятней!
– Золотые слова! – поддержал его тот, что с аксельбантом, доставая из своего дорожного погребца пузатый штоф и связку баранок (все это куплено на мои деньги, взятые у меня в долг). – Небось, не расплещу…
– Нет уж, увольте, – отказываюсь более строгим тоном. – Вы лучше полюбуйтесь, господа, какая вокруг красота… Наконец-то мы с вами въехали в лето!
– Вот за это и выпьем, – говорит мохнатая папаха, вынимая из рундучка два серебряных стаканчика. – За красоту натуры! И за ваше здоровье, доктор!
Киваю с улыбкой. Пейте, пейте, а мне здоровье и впрямь не помешает. Впрочем, папиросу, так и быть, закурю, хотя с моими-то легкими…
Наш тарантас выезжает из леса на просторную равнину, вдоль дороги радуют глаз молодые березки с распустившимися зелеными листочками (а ведь еще за три станции, совсем недавно, на березах почки даже не потрескались), и солнце светит так ярко, так ослепительно, так по-летнему жарко, что я снимаю шапку и распахиваю полушубок, и не могу согнать с лица улыбку, и мои хмельные спутники переглядываются, явно посмеиваясь надо мной.
Ну и пусть смеются: наконец-то закончилась многодневная грязь, и промозглый холодный ветер, и гнусные нескончаемые дожди. А сейчас – мы будто приехали в землю обетованную… Слава тебе, Господи!
Дорога пошла под уклон. А вон и Красноярск появился как на ладони – небольшой, но красивый город. Сияют под солнцем купола храмов, слева на холме видна часовня с золотой маковкой, а там, дальше – широкий Енисей, острова, а еще дальше, на противоположном берегу, синеют горы, похожие на Кавказ или даже на швейцарские Альпы…
– ГДЕ ТУТ У ВАС КЛОЗЕТ?
Пробегавший по коридору гостиницы мальчишка с чайником крикнул:
– Нужник во дворе, барин!
А я-то, чудак, размечтался о теплом клозете. Так что, придется моему многострадальному геморрою долго еще терпеть сквозняки и стужу. Ну да ладно, доктор, никто вас силком не тянул в эту поездку – сами придумали себе приключение на собственную… пардон, пардон. Ладно, хватит ворчать. Ты ведь только что радовался солнцу, весне, распустившимся березовым листочкам – а тут из-за сортира разнылся. Все равно ведь – сам знаешь – умрешь ты не от геморроя, а от чахотки… Тьфу-тьфу-тьфу. Прости меня, Господи, хоть я в тебя и не очень верю.
А это что за красавица? Хозяйка гостиницы, что ли? Так и есть. Ольга Семеновна. Очень приятно – Антон Палыч. Еду на Сахалин. Очень-очень приятно. А глазки-то опустила, шельма. Пойдемте, сударь, я вас провожу. Вот ваш номер, пожалуйте. Мягкая кровать, чистое белье, умывальник, таз, кувшин.