– Non sum qualis eram [70].
Понял ли его Старец Горы, Мартин не знал, но имам сказал:
– Мы готовы принять тебя, если ты согласишься служить.
Мартин захныкал:
– Это невозможно. Пословица гласит: «Никто не может дважды войти в одну и ту же реку».
В голосе Синана проскользнуло раздражение:
– Я выше всех мудрствований, и ни одна пословица не верна, если я считаю иначе. Но ты слишком много рассуждаешь, Тень! Человек должен быть проще. Только тогда я могу отправить его в рай.
– Аааа… – застонал Мартин. Напряжение, которое он испытывал, стало почти нестерпимым. И все же он сказал: – Ашер убеждал, что никакого рая нет. Что все это обман.
При этом он нахмурился, слова произносил невнятно и тягуче. Ему надо было донести мысль, что Ашер презирает Старца Горы. И тот произнес с тихой шипящей яростью:
– Рай есть, Тень. Ты там был.
И Мартин после небольшой паузы покорно пробормотал:
– Дааа…
И тут Синан неожиданно приказал:
– Пляши для меня!
Это явно была проверка. Мартин сидел скрестив ноги и не знал, как нужно плясать для имама, находясь в полузабытьи. И он стал совершать медленные размашистые движения руками, поводить плечами, старался блаженно улыбаться. Было ли это то, что ожидал увидеть Старец Горы?
– Довольно, – наконец произнес Синан. – Открой глаза, Тень. Ты здесь.
Мартин облегченно вздохнул, его ощущения были сродни ощущениям ныряльщика, который пробыл под водой слишком долго и теперь наконец набрал полную грудь воздуха.
– Мой господин?..
Синан резко поднялся и прошелся по комнате. Его тень достигала самого свода, прямая и бесконечная, как у истинного повелителя смертных.
– Я догадывался, что ты не веришь в мой рай, Тень, – произнес Старец Горы, но при этом не обмолвился ни словом о насмешках Ашера над его раем. Опять проверка?
Мартин молчал. Показалось ему или нет, но в негромком глухом голосе имама как будто чувствовалось облегчение. Похоже, Мартину все-таки удалось убедить прозорливого Синана, что он подвержен его чарам, и тот остался доволен, удостоверившись, что голубоглазый Тень не только повинуется его воле, но и не имеет над ним самим власти, как было раньше.
Мартин покорно склонил голову.
– Простите, господин, но Ашер бен Соломон поведал мне, что рая нет, – повторил он то, что говорил под гипнозом.
– Но рай есть! – резко повернулся к нему Старец Горы. – Я создал его! Мой рай – это красота и наслаждение. Много ли в мире подобного? О нет, в мире много простого и обыденного, но оно зачастую кажется совершенным. Возьми, к примеру, породистого скакуна – воплощение грации, силы, мощи, красоты. Но внутри только груда костей и мяса, кровь, слизь, кишки, разложение… Я же создал красоту, куда попадают избранные, где они получают отраду. Может, скажешь, что отказался бы еще раз побывать там?
Мартин улыбнулся.
– Нет.
– Тогда почему ты так сопротивлялся?
– Я не хочу умирать по приказу, – ответил Мартин, понимая, что Синан должен поверить в его полную откровенность.
Тот заговорил после некоторого молчания:
– Тебе необязательно умирать, Тень. Умирают фидаи, а те, кто может принести пользу нашему делу, – живут. И мне нужны такие люди, как ты, – умные, отчаянные, сильные. Для этого я и вернул тебя, чтобы ты служил более высоким целям. Каким, спросишь ты?
Со временем узнаешь. Знания поступают постепенно, цели открываются не сразу. Но если будешь служить мне, я награжу тебя так, что даже рай с гуриями покажется тебе ничем. Власть, познание, наслаждение – все будет дано тебе. Если пожелаешь, я даже подарю тебе ту, которая пленила тебя. Англичанку.
Сердце Мартина замерло, пропустив пару ударов. А когда забилось… Он только надеялся, что проницательный Синан не заметил, какое волнение охватило его при упоминании о Джоанне. Стал себя успокаивать: при чем тут Джоанна? Она – родственница короля Ричарда Львиное Сердце, она недосягаема для Синана. Если для этого убийцы правителей и вельмож есть хоть что-то недосягаемое. Выходит, проклятый Сабир все же рассказал Старцу Горы о последнем задании Ашера, а Терпеливый мог заметить, что Тень и впрямь увлекся черноволосой англичанкой.
Мартин набрал в грудь как можно больше воздуха, медленно выдохнул и заговорил спокойным голосом, сдерживая пронзающую его дрожь:
– Англичанку? О, я вижу, мудрейший, что Сабир сообщил вам о моем… гм… о моем не самом неприятном поручении от Ашера бен Соломона. Но при чем тут эта леди? Женщина для мужчины только утеха в часы досуга, и Сабир был бы более честен с вами, если бы рассказал о той, ради которой я старался выполнять любое повеление никейского даяна. Подарите мне Руфь бат Ашер, о, повелитель, – и я стану преданно служить вам!
И тут впервые по тонким губам имама проскользнуло что-то наподобие усмешки.
– Я не ожидал, что ты все еще так любишь дочь Ашера.
– Люблю дочь Ашера? О нет, наимудрейший. Как может любовь расти в саду предательства? И я ненавижу ее так же, как некогда любил. И жажду сам покарать изменницу.
Он говорил это с нарочитым пылом, а сам молил про себя: «Забудь о Джоанне, Синан, забудь!»
Старец Горы о чем-то размышлял, перебирая маленькие зерна четок, а потом взял что-то в углу, куда не попадали отблески огня, и, опустившись на прежнее место, протянул Мартину какой-то мешок.
– Я знал, что ты такой, как мне и виделось. Поэтому приготовил для тебя подарок, Тень. Развяжи же завязки этого мешка.
Мартин повиновался. И через миг держал в руках… голову Руфи.
Он смотрел на голову своей былой возлюбленной, своей невесты, как некогда он считал. От нее исходил запах бальзамирующего раствора, ее коротко обрезанные кудряшки облепили посиневшее лицо с закрытыми глазами и полуоткрытыми губами… какие он некогда целовал. И теперь ее убили из-за него.
Лицо Мартина осталось спокойным, хотя в теле будто разлился холодный давящий свинец. Зачем? Руфь… Мартин вдруг вспомнил, как она любила ярко одеваться, как они жарко целовались в саду и девушка пылко шептала ему: «О, как ты прекрасен, возлюбленный мой…» Синан будто прочел его мысли.
– Не сожалей о ней. Она предала тебя, и я, предугадав твое желание, покарал ее за тебя. Но теперь забудь Руфь бат Ашер. Сладострастные гурии в моих райских садах вскоре затмят в твоей памяти прелести юной еврейки.
Мартин поднял на него свои излучающие синий свет глаза, смотрел лишь миг, но потом отвернулся и судорожно сглотнул.
– Ашер не простит вам этого.
– Мне? Нет, Тень, он не простит этого тебе. Ведь он считает, что ты бежал! Старый еврей, несмотря на уверенность в своей прозорливости, так и не проведал, что Терпеливый – мой человек. И не узнает, ибо для него Сабир умер, когда изуродованное разбухшее тело его наемника выловили из вод озера близ городских стен Никеи. Узнать утопленника будет мудрено, но Терпеливый хитер и, прежде чем отправиться с тобой в плавание, обрядил подходящего человека в свой богатый парчовый халат и засунул ему за пояс свою приметную палицу с головой пантеры. Ашер опознал его в утопленнике… Как думаешь, что он решит? Правильно. Даян посчитает, что это ты убил и утопил Сабира, а сам скрылся. Ловкому Тени такое под силу. Ха! – повеселел Синан, и на его суровом худом лице снова появилось подобие улыбки. – Самодовольному Ашеру бен Соломону не повредит пожить в страхе из-за тебя. Он уже разослал своих лазутчиков, дав твои приметы. Но ведь это не спасло его дочь от мести обманутого им воспитанника!
