А потом, уже опять обращаясь к Арине, быстро завершила разговор.
– Извините, ко мне пришел начальник, я должна идти.
– Хорошо, мы обязательно с вами поговорим сегодня вечером. Вы же пойдете на вечернее мероприятие?
– Да, да, конечно. Я должна идти.
Казанцева повесила трубку, а Арина задумалась: о чем Людмила хочет поговорить с ней и почему такая срочность? Казанцева имела непосредственное отношение к оформлению претензий. Возможно, она что-то знает, надо обязательно поговорить с ней во время ужина в ресторане. Там будет много народа, шумно, это не самое подходящее место для бесед.
Зазвонил мобильник.
– Месье Боннар, доброе утро. – Арина была уверена, что это он ей перезванивает.
– Теперь я могу исключить швейцарца из списка потенциальных мужчин, с которыми ты провела ночь, – прозвучал в трубке голос Олега. – Ты где?
– Я на работе.
– О том, что ты встала на стахановскую вахту, вещает уже информационная служба ООН, – пошутил Олег.
– А ты где? – по голосу мужа Арина поняла, что он не сердится, и осмелела. – Ты не мог бы подъехать к ООН и отвезти меня в одно место?
– Карета подана, а позвольте узнать, что случилось с вашей машиной?
– А как это ты здесь оказался? – Арина решила пока не говорить о своей руке.
– А ты считаешь, я должен спокойно отправляться на работу, не выяснив, что с тобой? Так что же произошло и куда ты хочешь опять мчаться? – Олег начинал злиться.
– Ладно, не сердись. У меня экстренные обстоятельства, сейчас объясню. Жди меня у ворот, я иду.
Увидев Арину, Олег слегка присвистнул, что случалось с ним крайне редко. Арина коротко поведала мужу о своей ночной эпопее, постаравшись не сосредотачиваться на эпизоде с падением. Закончив, она попросила Олега отвезти ее к прокуратуре, ей хотелось как можно быстрее передать Боннару отысканную в хранилище претензию. Но Олег был категоричен: или они едут сначала в госпиталь, или никуда не едут вообще. Пришлось подчиниться. В отделении «скорой помощи» госпиталя «Де ла Тур» народу в этот ранний час было еще не много. Ей сделали рентген – перелома и даже трещины не нашли. Была лишь сильная гематома, образовавшаяся после падения. Сказали, что боли и отечность могут держаться несколько дней, дали болеутоляющее, надели на руку нечто вроде твердой перчатки без пальцев и отпустили. Когда они вышли на улицу и направились к парковке, Арина вдруг почувствовала, что голова закружилась, и она сейчас упадет. Хорошо, что шедший рядом Олег, почувствовав это, подхватил ее под руку.
– А ты что-нибудь ела сегодня?
Арина, которая ничего не ела со вчерашнего обеда, отрицательно покачала головой. Говорить она не могла, боялась, что ее сейчас вытошнит. Олег потверже прижал ее руку к себе и, развернувшись, повел в сторону госпиталя. Там, на первом этаже, они позавтракали. После стакана сока, двух круассанов и чашки кофе Арина почувствовала себя почти человеком. Олег попытался уговорить ее поехать домой, но быстро понял, что это бесполезно. Когда они уже подъезжали к парковке Сент-Антуан в центре города, наконец перезвонил Боннар. Он объяснил, что был на совещании и только сейчас освободился. Надо отдать ему должное: он сразу же понял, что речь идет о действительно важном документе и сказал, что немедленно идет к стоянке и будет ждать ее наверху, у выхода в старый город. Там они и встретились через пять минут. Боннар пообещал, что тут же отвезет досье в лабораторию и, хотя, по-видимому, все и так ясно, но мнение экспертов не помешает. К тому же наверняка на претензии остались отпечатки пальцев. Он был собран, серьезен и смотрел на Арину сочувственно. Поинтересовавшись, что с ее рукой, виновато улыбнулся.
– Надеюсь, это не мое поведение вчера в ресторане заставило вас предпринимать столь рискованные шаги по поиску вещественных улик?
Она заверила его, что это не так. Арина решила пока ничего не говорить Боннару о ее прогулке в парке Шато де Пант и о ветке, свалившейся ей чуть не на голову. У нее не было ни сил, ни желания убеждать его в том, что на нее было совершено покушение. Тем более, доказательств не было.
Попрощавшись с Боннаром, Арина попыталась уговорить Олега отвезти ее сейчас на работу – ей очень хотелось поговорить с Казанцевой, – но муж даже не стал с ней разговаривать. Они сели в машину, и Олег повез ее домой, в Дивон. Арина не очень сопротивлялась. Чувствовала она себя, мягко говоря, неважно.
По дороге в Дивон Арина уговорила Олега пойти с ней вечером на мероприятие по случаю десятилетия комиссии. Вести машину она вряд ли бы смогла, а поговорить с Казанцевой нужно было во что бы то ни стало. Как только они вернулись домой, Арина стала названивать Жанне: та организовывала вечер и знала, можно ли заказать дополнительное место в ресторане.
По рабочему телефону Жанна не отвечала, а мобильный жизнерадостно призывал звонившего оставить сообщение, и не было никакой возможности понять, где же находится сама хозяйка.
А Жанна в это время, отключив телефон, бродила по Женеве. Утром, когда она еще собиралась на работу, позвонил Сергей. После того, как его выпустили из тюрьмы, он был вынужден сразу же уехать из Женевы. Им удалось увидеться лишь в присутствии чужих людей в аэропорту, когда он улетал в Москву.
– Жанна, милая, как ты там? – его было слышно даже лучше, чем когда он звонил из женевской тюрьмы.
– Я так рада, что тебя выпустили. Если бы ты знал, как я переживала эти дни. Ведь все это случилось из-за меня. Я во всем виновата!
– Не надо себя корить. Ничего страшного не произошло. Ты просто купишь билет и прилетишь сюда. Я тебя встречу, и все будет хорошо!
– Не знаю…
– Что значит не знаешь? Ты меня любишь?
– Да…
– Когда ты приедешь?
– Не знаю…
– Как так не знаю? Что ты все повторяешь: не знаю да не знаю. Что ты молчишь, в конце концов! – Сергей сорвался на крик.
– Сереженька… Я сейчас не могу ничего объяснить.
– Ты не одна? Муж дома?
– Нет, одна…
– Может, с ним что-то не так? Он что, тебя теперь не отпускает? Ты не бойся, скажи. Если так, то я с ним разберусь…
– Нет! Не надо, я тебя очень прошу. Мишель ни при чем. Я тебе напишу письмо. Я тебе все объясню. Я обещаю. Сегодня же.
– Жанна…
– Все, Сереженька… Я тебя умоляю, не звони мне больше. – Жанна уже с трудом сдерживала слезы.
– Жанна, прошу тебя, подумай еще раз, не торопись с ответом. Я буду ждать…
– Хорошо.
Жанна судорожно повесила трубку. Слезы, копившиеся все эти дни и время от времени подступавшие к горлу, наконец прорвались наружу. Жанна встала, умылась и стала думать, что ей делать. Но голова была гулко-пустая, ни одной мысли там не появлялось, как она ни напрягалась. Тогда она оделась и вышла на улицу. Жанна долго бродила без цели по городу, заходила в кафе, выпила несколько чашек кофе, но лучше ей не стало. Она вышла на набережную и пошла в парк Мон Репо. Сегодня ветер дул с озера, и пахло морем. Жанна долго гуляла по парку, вдыхая воздух, наполненный ароматом водорослей. Начинало смеркаться.
