Разъяренная посланница Трибунала вскочила на ноги и как коршун налетела на великого герцога. Тот подхватился, запустил в нападавшую подвернувшимся под руку горшком. Д'айдрэ уклонилась, в один прыжок настигла жертву, прижала Алексея к стене и нанесла резкий колющий удар. Следопыту едва удалось отскочить в сторону. Клинок распорол одежду, оцарапал руку и высек искры из каменной стены.
Потеряв оружие, не имея никаких шансов на победу, копарь полагался только на случай и удачу. Он встретился взглядом с д'айдрэ. Ее глаза пылали рубиновым светом. Она пришла в ярость от беспримерной дерзости чужака. И в то же время в них виделось предчувствие скорого торжества.
В такие мгновенья человек редко рассчитывает на ясность ума. По большей части действует инстинктивно, доверяясь только собственным мышцам. Алексей не стал исключением. Руки дернулись сами собою и все сделали за него. Пока д'айдрэ, ослепленная ненавистью, намеревалась снести голову наглецу, великий герцог изо всех сил ткнул обрубком меча в надменное лицо. Кусок железа сломал нос, скользнул вверх и выколол левый глаз. Кровь из надменной дамочки брызнула как из резаной свиньи. Д'айдрэ выронила творение моридурнских кузнецов, схватилась за рану и дико заорала от боли. Тот нечеловеческий крик заставил остановиться сердца невольных свидетелей побоища.
Кайдлтхэ едва сдерживала натиск двух воинов. Но, заслышав вопль раненой предводительницы, те ослабили напор. И того оказалось довольно. Девушка удачно провела подсечку, сбила одного, а второму, изловчившись, заехала навершием меча в челюсть, выбила пару зубов и разукрасила физиономию.
— Бежим! — выкрикнула Кайдлтхэ и бросилась к выходу. Пробегая мимо залитой кровью покалеченной д'айдрэ, залепила ей ногой в ухо, завалила на пол и подхватила оброненный клинок.
Алексей выскочил на улицу. Ночное око залило землю призрачным светом, придавая всему вокруг незнакомый и пугающий, почти потусторонний вид. Голова следопыта была пуста и до необычайности ясна. Никогда ранее он не чувствовал себя столь легко. В мозгу не родилось ни единой мысли, но он четко понимал, как следует поступать. Ноги работают как пружины, руки сжимают огрызок меча. Конюшня где-то рядом, за углом. Кто-то подвернулся под руку. Прочь с дороги, ротозей! Наткнулся на крестьянскую телегу. Из нее вылез перепуганный селянин, ломанулся сдуру куда-то во тьму. Сарай. Дверь открыта. Орхидиус приветствовал хозяина коротким ржанием. Алексей схватил лошадей под уздцы и подался во двор.
У входа в трактир возилась Кайдлтхэ. Схватила грабли, подперла дверь. Из кабака доносился ор, слышались удары.
— Держите! Хватайте мерзавцев! — истошно вопила раненая д'айдрэ.
Алексей не заметил, как оказался в седле. Спутница замешкалась. У коновязи она увидела трех лошадей служителей Трибунала.
— Ну! — не выдержал следопыт.
— Молчи! — выкрикнула девушка. С ловкостью бывалого престидижитатора она перерезала кинжалом подпружные ремни, вскрыла седельные сумки, стащила увесистый кошелек и несколько пузырьков.
— Теперь гони! — Кайдлтхэ спрятала добычу, засунула трофейный меч за пояс, взлетела на лошадь и пришпорила животное. Следопыт только того и ждал. Орхидиас радостно заржал и понесся в неизвестность.
Великий герцог краем уха услышал звук бьющегося стекла. Наконец-то д'айдрэ оставили попытки вынести дверь и выбили табуреткой окно. Кто-то из них выбрался наружу, попытался оседлать коня, но рухнул на землю и помянул беглецов матерными словами.
Алексей перевел дух. Самое страшное осталось позади. Погоня безнадежно отстала. Впереди тьма, спасительная и ласковая. И слышен только грохот копыт да стук сердец. Мир, охваченный черным колдовством, рухнул в бездну и сгинул во мраке.
