– Да, надо же, такие осложнения у них приключились.
– Ничего, вот Алла выйдет замуж, родит Андрею ребенка, и тогда Дима наверняка будет чаще проводить время с Верой и Иваном. И всем станет хорошо.
– Будем надеяться на это.
Мало кто знал, что Алла была беременна, поэтому они и поспешили с Андреем в ЗАГС. На регистрацию брака Алла не стала надевать фату и белое платье – это не поощрялось. Она сшила себе красивый белый костюм, а волосы украсила небольшой белой розочкой. Выглядела она прекрасно, посторонний взгляд не заметил бы ее беременности, но сотрудники и близкие уже были в курсе. Никто не осудил ее за это, видя, как рад Андрей Павлович. Он не сводил глаз со своей будущей жены и был безумно счастлив, что станет отцом, ведь ему скоро пятьдесят. Он, откровенно говоря, уже и не мечтал о детях.
Отметили это торжество на квартире Андрея Павловича, и Алла окончательно поселилась у него. Вера Сергеевна и Иван Антонович тоже были гостями на этой свадьбе, причем почетными. Видя, что Алла не совсем хорошо себя чувствует – волнение и ее положение дали о себе знать, – Рита предложила взять с собой Диму, дать Алле и Андрею возможность побыть наедине. Но по дороге домой она сокрушенно сказала:
– Нина, ты завтра не посидишь с Димой? У меня с утра на работе есть неотложные дела.
– Знаешь, не смогу.
Вера Сергеевна, подслушав их разговор, сказала:
– Дима поедет с нами. Пусть поживет у нас. Завтра с ним посидит Люда, а потом мы что-нибудь придумаем.
С этим все согласились.
Вера Сергеевна наконец осуществила свою мечту: Дима хоть какое-то время проведет только с ними. Дома она не отходила от ребенка, что-то говорила ему, купала и наконец, спев колыбельную, уложила его спать.
Иван даже стал беспокоиться, все ли у Веры в порядке с психикой. Неужели она нянчит Диму, а думает, что это Антон? Но он не стал ей ничего говорить по этому поводу.
Через неделю Аллу положили на сохранение. Врачи подозревали, что у нее двойня, чему безмерно был рад Андрей. Вера Сергеевна нашла приходящую няню для Димы, и все сразу утряслось. Вера Сергеевна теперь бежала домой к своему любимому Димочке: она похорошела, помолодела и была полна жизненных сил.
Иван Антонович, глядя на жену, говорил:
– Верочка, какая ты у меня молодец, умница и хорошая мать!
Им теперь было очень хорошо втроем. Дима рос жизнерадостным мальчиком. Няня Димы – Варвара Степановна – была еще нестарой женщиной. Зная, что Вера и Иван – врачи, она старалась держать все игрушки и одежду Димы в идеальном порядке, не говоря уже о приготовлении пищи. В общем, ею были довольны, и она старалась изо всех сил. Много гуляла с Димой на свежем воздухе, и мальчик после прогулок ел с большим аппетитом.
На работе Веру Сергеевну осуждали: зачем ей ребенок, которого муж прижил на стороне? Она ловила косые взгляды, и только Ольга Степановна – гинеколог, которая проработала вместе с Верой более двадцати пяти лет, – прекрасно ее понимала. Она не раз видела, как люди брали совершенно чужого младенца и были при этом очень счастливы. А Иван Антонович этому ребенку родной отец.
В госпитале, где работал Иван Антонович, реагировали по-другому: все восхищались тем, что он не только не отказался от ребенка, но и взял его к себе домой.
Сотрудники справлялись о здоровье малыша каждый раз, когда видели Ивана Антоновича. Зная, что Алла лежит в больнице, все почему-то и о ней его спрашивали. Он доброжелательно отвечал, что у Аллы пока все хорошо, но он теперь не посещает ее: у нее есть законный муж и будущий отец ее детей. Постепенно все оставили его в покое, и он продолжал работать в привычном режиме.
Лена позванивала Вере Сергеевне и тоже интересовалась здоровьем Димы и Аллы.
– Ну, как дела у Аллы?
– Завтра пойду к ней, она хочет увидеть Диму, говорит, что очень соскучилась.
– Передавайте ей от меня привет. А вы пойдете к ней с Иваном Антоновичем?
– Нет, он не хочет к ней ходить. Говорит: зачем, чтобы Андрей плохо обо мне думал?
– Да, я согласна, здесь Иван Антонович прав.
При встрече Вера Сергеевна отметила, что у Аллы очень большой живот.
– Конечно, у меня же двое детей, поэтому и живот в два раза больше. Хорошо, что это будут вторые роды, – говорила Алла.
Этой беременности она радовалась больше, чем предыдущей. Оно и понятно: сейчас она замужняя женщина, и все у нее по закону. А тогда она расстраивалась, зная, что Иван Антонович никогда не свяжет с ней свою жизнь. Одно утешало, что он от ребенка с самого начала не хотел отказываться, даже аборт ей не предлагал. В сталинское время аборты были строго запрещены, и по одному заявлению родившей женщины взыскивались алименты с указанного ею отца, если, конечно, находились свидетели, подтверждавшие, что ребенок от него. Но все равно женщины делали подпольные аборты – и замужние, и незамужние.
Глава XXXIV
Ваня решил за всех:
– Поедем на маевку только на теплоходе.
Ему хотелось посмотреть на берега реки Москвы. И вот две семьи, как в революционные годы, отправились в Воскресенск на маевку. Раньше большевики тоже там собирались, чтобы обсудить вместе с руководителями стратегию проведения стачек, маевок, манифестаций. Какие-то возвышенно-трепетные чувства затронули сердца Лены и Глеба, Нади и Олега. Они провожали взглядом тянувшиеся берега и молча думали о том далеком времени. Дети тоже с удовольствием стояли на корме теплохода и наблюдали, как меняется пейзаж. Добравшись до Воскресенска, они отправились в село, которое тоже находилось на берегу Москвы-реки. Село было достаточно большое, но старые дома уже совсем почернели от времени. Шли по грунтовой дороге, и наконец Надя сказала:
– Вот мы и на месте!
Они зашли во двор. В центре его стоял колодец-«журавль», везде пробивалась зеленая травка, в тот же оттенок была покрашена большая деревянная веранда. Наличники на деревянном доме тоже были зеленые. Дом был когда-то неплохой, как называют такие дома в селах, – пятистенка. Сруб еще выглядел добротно. Надя заглянула под крыльцо, достала ключ, открыла дверь:
– Заходите, гости дорогие.
Олег тоже был впервые в этом доме и поэтому шел, оглядывая стены и утварь, заполнявшую дом. Он состоял из двух комнат. Первая, большая комната имела четыре окна и была очень светлой. Ее перегораживала русская печь, как бы деля ее на две части. Печь была белая, и в доме было чисто и уютно. Кругом стояли лавки с резными спинками, украшенный росписью стол и стулья вокруг него.
– Откуда такая чистота и порядок? – спросила Лена.
– Я попросила свою двоюродную сестру прибраться здесь, сказав, что, может, приеду с профессором и его семьей. Вот она и постаралась. В этом доме давно никто не живет, так что мусорить некому. А Нюра часто сюда заглядывает и следит вместе с мужем, чтобы он не прохудился. Ее муж работает на заводе столяром, так что для него наладить что-либо в доме – обычное дело. Лена, вы проходите во вторую комнату, она будет вашей. А мы с Олегом разместимся тут, за печью.
