Между прочим, эту двусмысленность почувствовала и сама власть: с 98-го года 12 июня стало Днем свободной России или даже просто Днем России. Не спорю, такой праздник нужен. Но праздновать его следует, например, в день Бородинского сражения… Торжествовать надо в дни побед. А в дни утрат — скорбеть. Такие печальные даты тоже есть — 22 июня… Вы, кстати, заметили, что с прошлого года 7 ноября превратилось в День примирения? Улавливаете? День большевистской непримиримости стал Днем примирения! Теперь мы отмечаем не победу одной части народа над другой в кровавой классовой войне, а то чаемое примирение, которого так и не удалось добиться в реальности. И если следовать подобной логике, то 12 июня должно стать Днем Воссоединения, днем надежды на воссоединение русского народа и восстановление исторического союза народов Евразии.
Скорбное солнцестояние
В советском календаре памятных дат, выстроенном в основном по принципу принудительного оптимизма, 22 июня был, кажется, единственным днем искренней всенародной скорби. Почти каждая семья понесла утраты в войну, но ежегодный траур в светлую пору летнего солнцестояния, по-моему, был все-таки шире даже бескрайнего горя Великой Отечественной. Эта скорбь подспудно вбирала в себя и вечную память о миллионах погибших на германской войне, превращенной агитпропом в эдакую прелюдию к революции. В этот день исподволь поминались бесчисленные жертвы Гражданской войны и всего последующего сурового пути, на котором 37-й год — лишь ярче других освещенный полустанок. Даже для моего, насквозь проиронизированного поколения, высмеявшего, казалось бы, советскую эпоху «от гребенки до ног», 22 июня всегда оставалось святой датой. Ситуация изменилась в конце 80-х. Новые идеологи сделали 22 июня днем почти официальных сомнений в нашем превосходстве над фашистами, днем претензий к советской власти и лично Сталину.
Действительно, в истории наших утрат много таинственного. Вот странный и характерный пример. В начале 80-х я писал книгу о поэте Георгии Суворове, погибшем при освобождении Эстонии. Просматривая военную прессу, я наткнулся в передовой статье «Правды» на такую фразу: «Гитлер обещает уничтожить 20 миллионов советских людей. Ему это не удастся…» Статья опубликована в августе 41-го… Согласитесь, есть о чем задуматься! Сейчас уже доказано, что боевые потери — наши и немцев — сопоставимы. Несопоставимы потери среди военнопленных и мирного населения. Впрочем, всех, кто хочет глубже разобраться в этой сложной проблеме, я отсылаю к книге Вадима Кожинова «Россия. Век XX», которую, по-моему, должен прочитать каждый, по-настоящему интересующийся родной историей.
Между тем в мире все прочнее забывают о роли СССР во Второй мировой. Мы сами виноваты. Это прямой результат нашего неуважения к собственному прошлому. Наверное, многие заметили: когда речь заходит о войне, мы слишком часто извиняемся. Оправдываемся за то, что поторопились занять Прибалтику, за то, что замешкались помочь Варшавскому восстанию, оправдываемся за трофеи, вывезенные из поверженной Германии… Но разве допустимо судить жестокость смертного штыкового боя шестидесятилетней давности по законам сегодняшнего кикбоксинга?!
Перелицевать историю проще простого. Можно, например, с горечью сообщить, что советские воины-освободители наводили ужас на Европу. Одна дружная супружеская пара от страха даже отравила сначала шестерых своих детей, а потом и сама свела счеты с жизнью. Если не уточнить, что речь идет о Геббельсе и его жене, то впору потребовать от нынешней России компенсацию за моральный ущерб мирному немецкому населению. Стыдно признать, но в последние годы отечественные СМИ, освещая события Отечественной войны, нередко используют именно этот, сознательно доведенный мной до абсурда прием.
Надо ли удивляться, что Латвия теперь собирается потребовать с нас многомиллиардную компенсацию за оккупацию? Я не умаляю жертв латвийского народа, но, извините, кто в таком случае компенсирует моему народу революционный террор латышских полков, поддержавших большевистский режим? Латвия, между прочим, в то время впервые в своей истории обретала государственность. Другие балтийские племена, оказавшиеся в сфере интересов Германии, а не Российской империи, до своей государственности просто не дожили — к XX веку были уничтожены или ассимилированы. Кой черт понес латышей интернационалить на просторах России? Вдруг благодаря именно их штыкам удержался у власти Ленин, а значит, стал возможен сталинизм с его железной геополитической хваткой? Да и так ли уж мало было латышей, охваченных идеями социализма и классовой солидарности? В 18-м бившихся за Советскую Латвию, а в 40-м решивших пережить мировой катаклизм в составе СССР? Ведь ни эстонцы, ни литовцы не входили потом в
Политбюро ЦК КПСС! А латыш Пельше входил. За что такая честь? Не за вклад ли латвийского народа в мировую революцию? Упрощаю? Конечно. Но не более чем те, кто называет десятилетия нашего государственного единства оккупацией.
Однако вернусь к главному: наши победы и потери будут уважаться другими, если мы будем уважать их сами. У нас множество дней в году для того, чтобы корить Сталина и ерничать над советской властью. Но у нас в году только один день для благоговейной скорби о павших в великой и справедливой войне…
С забвения этой простой истины начинается саморазрушение.
Бездержавъе
Такого слова в русском языке нет. Есть похожие слова — бездорожье, безвластье, безвременье… То, что творилось в нашем Отечестве в последнее десятилетие уходящего века, вполне можно назвать «бездержавьем». Это совсем не означает, будто в России вообще не было власти. Бездержавье — не безвластье. Но была ли эта власть государственной, последовательно преследующей государственный, державный интерес, — вот в чем вопрос. Когда обворовывают квартиру, кто-то, несомненно, руководит этим процессом, но вряд ли можно назвать этого человека домоуправом.
Качество работы государства проверяется не количеством личных «мерседесов», а размером пенсий, уровнем здравоохранения и образования. Или (помимо иного) состоянием главной библиотеки страны. Состояние ужасающее! Боеспособность армии — тоже важный показатель. Ведь межгосударственные конфликты разрешаются пока отнюдь не при помощи международных фестивалей геев и лесбиянок. И еще один характерный признак бездержавья: крупные чиновники, владеющие важнейшей информацией, после отставки разбредаются по всему свету, словно коробейники. Вы помните демократического генерала КГБ Калугина, проживающего теперь в США? Я помню. А вот пенсионера из ЦРУ, поселившегося на берегу Истринского водохранилища, что-то не припоминаю. Помню я и вчерашнюю, если так можно выразиться, политику Козырева, возглавляющего теперь российский филиал американской фармацевтической фирмы. Посмотрел бы я на г-жу Олбрайт, работающую после отставки агентом брынцаловского «Ферейна» в США!
Но времена меняются. Сегодня олигархов фактически обвиняют в том, что они пытались подменить собой государство. А это привело ко многим тяжелым для страны последствиям. Прямо, конечно, об этом не говорят, но тот, кто еще не растерял навыки дешифровки передовых статей застойной «Правды», все понимает. Думаю, скоро мы узнаем много интересного о том, чем занимались олигархи и их помощники, пребывая на высоких государственных должностях и решая там (в свободное от заботы о государстве время) вопросы личного благосостояния. А гарантом этого разрушительного торжества личного над общественным был, конечно, Б. Ельцин с чадами и домочадцами.
