— Значит, все-таки Осокин? — спросила Анна.
— Осокин, — подтвердил Павел. — Где же этот мерзавец прячется?
— Попробую раскрутить Матвея. Может быть, он и скажет мне.
— Лариса, это не шутки. Вы уже знаете, что Осокин не тот человек, с которым можно играть. Я не хочу, чтобы с вами что-то случилось.
— Ничего со мной не случится. Он и не поймет, что все мне рассказал.
— Ларис, Павел правильно говорит. Не рискуй. Может быть, он и не такой уж дурачок, как кажется.
— А что вы собираетесь делать?
— А мы уже кое-что сделали, — улыбнулся Павел.
— Что?
— Пока подержим это в секрете. Очень скоро нам снова понадобится ваша помощь, Лариса.
— Я готова.
Олег сидел перед компьютером. Рядом с ним находился Матвей, лениво разглядывая мелькающие на экране таблицы.
— Знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем? — спросил Олег.
— Что? — без любопытства спросил Матвей.
— Будем перекачивать денежки. Открою тебе маленький секрет. У меня… у нас с тобой есть своя небольшая фирмочка, и этой фирмочке нужны деньги, чтобы развернуться на полную катушку. И вот сейчас мы возьмем кое-что у «Грависа», — Олег нажал на несколько кнопок, — и передадим «Брокусу».
— Что, так просто?
— Не просто. Нужно знать кое-какие коды.
Внезапно лицо Олега побледнело. Он начал бешено жать на клавиши.
— Что случилось? — спросил Матвей.
— Если бы я знал! — Пальцы бегали по кнопкам. — Уже должен был прийти следующий транш. Черт побери, неужели Нестеров?
— Да что случилось-то?
— Что случилось? Борн перестала платить. И счет заблокирован — это мог сделать только тот, кто знает коды.
— Что теперь делать? — осторожно спросил Матвей.
— Пока ничего. Сиди и не дергайся. Делай вид, что ничего не случилось.
— А дальше что?
— А дальше не твоя забота.
Однако акционеры узнали об исчезновении денег гораздо раньше, чем предполагал Олег. Об этом позаботился Павел, выступив как доверенное лицо госпожи Борн. Он довел до сведения акционеров, что англичане отозвали свои инвестиции в связи с новой политикой фирмы. Они не доверяют новому президенту и не хотят рисковать своими деньгами.
На следующее утро секретарь доложила Матвею, что акционеры требуют срочного собрания.
— Олег, что мне делать? — кричал Матвей в трубку. — Они собираются сегодня в три часа!
— Спокойно, главное, спокойно.
— Как я могу быть спокойным? Они у меня спросят, где деньги? Что я им скажу?
— Скажи, что к тебе поступило предложение от одной из германских компаний. Что предложение более выгодное и предусматривает большую свободу действий. Не забудь напомнить о том, что у Нестерова с Борн был роман и она давала деньги лично ему. Это значит, что он мог распоряжаться ими по своему усмотрению, что он и делал.
— А они мне поверят? Меня не посадят в тюрьму?
— Делай, что я тебе говорю! — рявкнул Олег.
— Ладно. Слушай, я боюсь, что у меня ничего не получится.
— Тогда я тебя убью. Делай так, как я сказал, и все! Понял?
— Понял.
— Все. До связи.
Лариса узнала о собрании и сообщила об этом Анне.
— Лариса, ты могла бы кое-что сделать? — спросила Анна.
— Конечно. Что?
— Мне нужно попасть на это совещание.
— Ой, Ань, Матвей дал строгое распоряжение охранникам, чтобы они ни в коем случае не пускали на фирму тебя, Галину и Нестерова.
— Я знаю. Но мне обязательно нужно быть там. Может быть, придумаешь что-нибудь?
— Я попробую. Когда ты придешь?
— Собрание в три?
— Да.
— Я приду в пять минут четвертого. Пусть они начнут.
— Хорошо. В три часа я буду стоять на вахте. Что-нибудь придумаем.
— Спасибо, Лариска. Пока.
Еще никогда Матвей не нервничал так, как сегодня. Еще никогда он так не жалел, что ввязался в аферу. Сейчас ему не было весело, не хотелось хвалиться перед друзьями. Личный кабинет и заискивающие нотки в голосе подчиненных уже не привлекали. Он хотел бросить все это и уехать домой. Отец был прав: его сын ни на что не годен. Сидел бы себе и сидел у него на фирме, играл в компьютерные игры, звонил девочкам. И никаких проблем. Никаких страхов. Никакого Осокина.
Стрелки часов неустанно отсчитывали минуты, приближаясь к трем. И когда прибыли акционеры, Матвей был в полуобморочном состоянии.
— Пусть входят.
Матвей набрал воздух в легкие. Надел на лицо располагающую улыбку, которая получилась такой жалкой, что лучше бы он не улыбался вообще. Пять человек, мрачные и недовольные, вошли в кабинет и разместились за столом в установленном ранее порядке.
— Здравствуйте, — сказал Матвей. Его поприветствовали без энтузиазма.
— Рад вас видеть.
Попов одарил Матвея такой улыбкой, от которой, ему казалось, он вообще не сможет больше говорить.
— Сразу приступим к делу, — сказал Попов. — Нам стало известно, что английская сторона отозвала инвестиции. Что вы, как новый президент, намереваетесь предпринять?
— Господа, ситуация сложилась действительно не совсем удачная, — с трудом скрывая дрожь в голосе, сказал Матвей. — Но я уже принял кое-какие меры. Одна из крупнейших строительных фирм Германии намерена вложить в нашу компанию очень большие средства.
Павел остановил машину недалеко от здания фирмы. Фирмы, которая была, по сути, его детищем и к которой теперь он не имел практически никакого отношения. Вряд ли сейчас его встретят там с распростертыми объятиями. Павел посмотрел на окна своего кабинета, который занимал кто-то чужой. Анна погладила его по плечу:
— Паша, скоро все будет, как прежде.
Павел улыбнулся. Поцеловал Анну в висок:
— Не знаю, как бы я справился без тебя.
— Пожелай мне удачи.
— Удачи, Аня.
Сначала Анна и Павел хотели пробраться на собрание акционеров вместе, но потом Анна убедила Павла, что будет лучше, если она пойдет одна. Возможно, что внезапно явившийся референт вызовет меньший скандал, чем бывший президент, недавно побывавший за решеткой. В папке у Анны были документы, которые должны снять с Павла все обвинения в глазах акционеров. Анна посмотрела на часы:
— Три часа. Лариска, наверное, уже ждет меня. Я пошла.
— Аня, ты уверена? Может быть, мне все-таки пойти с тобой?
