У Роба работал автоответчик, и Эллисон оставила сообщение.
«Роб, это Эллисон Фитцджеральд. Пожалуйста, перезвони мне, как только прослушаешь сообщение… в любое время. Я в Нью-Йорке, код 212…»
Питер вернулся из театра в половине двенадцатого.
– Питер!
– Здравствуй, дорогая. Эллисон, что случилось?
– О, Питер…
Зазвонил телефон, и Питер снял трубку.
– Алло?
– Алло. Это Роб Адамсон, я звоню в ответ на сообщение Эллисон Фитцджеральд.
При имени Роба, при звуке его голоса у Питера гулко забилось сердце, его поразил тот факт, что Роб звонит Эллисон. Эллисон знакома с Робом?
– Это Роб Адамсон, – спокойно произнес Питер.
– Ох, слава Богу! – Эллисон взяла трубку, и Питер затаил дыхание. – Роб?
– Привет, – неуверенно отозвался Роб. Они не виделись и не разговаривали с вечера открытия «Шато Бель-Эйр». По голосу Эллисон он понял, что она позвонила не для того, чтобы сказать: «Выдающийся дизайнер созрел для «Портрета». – Эллисон, что случилось?
– Я звонила из-за Эмили.
– А что с Эмили? – с тревогой спросил Роб.
– Значит, ты не знаешь!
– Чего не знаю, Эллисон?
– Роб, Эмили захватили в заложники в канадском посольстве в Париже. Это есть в новостях. Я думала, ты слышал.
– Я только что вошел, – пробормотал потрясенный, охваченный страхом Роб.
– Я подумала, что ты сможешь узнать больше или знаешь кого-нибудь, кто может выяснить.
– Да. Конечно. Я… я сейчас же лечу в Париж. – В одиннадцать вечера Роб должен был лететь в Австралию. Его чемоданы были уже собраны.
– Ты дашь мне знать, Роб? Я буду по этому номеру до воскресенья, а потом вернусь в Лос-Анджелес.
– Да, я позвоню.
Не попрощавшись и не поблагодарив, Роб повесил трубку. Эллисон положила трубку и упала в объятия Питера.
– Питер, я так за нее боюсь!
– С ней все будет хорошо, милая.
Сердце и разум Питера метались меж двух огней: ужасом перед тем, что случилось с Эмили, и ужасом перед тем, что может случиться с его любовью. Гневное обещание Роба, данное им в декабре прошлого года, обещание разрушить любовь Питера, если он когда-нибудь вновь полюбит, звучало в его мозгу. «Если я смогу причинить тебе боль, Питер, если я заставлю тебя страдать, пока ты не захочешь умереть, потому что потеря слишком велика, я это сделаю. Я тебе обещаю».
– Ты позвонила Робу Адамсону, Эллисон, – как можно спокойнее прошептал Питер, хотя его разум кричал: «Почему?» – Он владелец «Портрета», да?
– Да. Роб знает Эмили, и я подумала, что у него могут быть связи.
– Ты с ним знакома?
Может, Эллисон вовсе и не знает Роба. Может быть, она просто слышала его имя и знала о нем от Эмили.
– Что? А, да…
– Он?.. – Питер остановился. Ему требовалось переварить это – Эллисон знакома с Робом Адамсоном – и контролировать свой голос, который грозил выдать его страх. Был ли Роб любовником Эллисон? Не он ли тот таинственный незнакомец, который прислал Эллисон красные розы в День святого Валентина? «О, Эллисон, неужели ты занималась любовью с человеком, который с радостью уничтожит и меня, и нас?» – Ты с ним встречалась?
– Что? О нет! – Эллисон высвободилась из сильных рук, так надежно оберегавших ее, чтобы взглянуть Питеру в лицо. Он казался таким встревоженным, таким испуганным! Ей удалось улыбнуться дрожащими губами и нежно прошептать: – Питер, Роб мой друг.
– Ах вот как… – Питер прижался губами к рыжевато-золотистым локонам и снова привлек к себе Эллисон.
Других тайн нет, сказал он ей той лунной августовской ночью. В ту ночь он понял, что нелепое желание уберечь Эллисон от страданий обернулось против него. Он поставил под угрозу их любовь. И вот теперь ее грозит уничтожить новая тайна.
С той лунной августовской ночи Питер и Эллисон больше не говорили ни о Саре, ни о его прошлом. Сейчас Питеру придется вернуться назад в то время и взять в это болезненное путешествие Эллисон. Роб был другом Эллисон, но она явно не рассказала ему о них, пока не рассказала.
«Я все скажу Эллисон в ноябре, – решил Питер. – Я обниму ее и расскажу простую и ужасную правду». А правда была такова: преступление Питера, его единственное преступление, состояло в том, что он слишком сильно любил Сару Адамсон Дэлтон.
– Роберт Джеффри Адамсон. – Почтенный седовласый посол Соединенных Штатов во Франции прочел имя в паспорте Роба. Роб отдал свой паспорт охране при входе в посольство. За последние сутки во всех посольствах в Париже были усилены меры безопасности.
– Роб.
– И кем вы приходитесь Эмили Руссо?
– Другом.
– Вы знаете ее семью? Постоянный адрес, указанный в ее паспорте, – дом в Санта-Монике, где она, как выяснилось, снимала квартиру последние шесть лет. Владелец не знает, как связаться с ее семьей, и, несмотря на объявления, никто не отозвался.
– Никто и не отзовется. Эмили много лет назад ушла из семьи.
– Вы, насколько я знаю, владелец и издатель журнала «Портрет».
– Я здесь не для интервью. Я здесь, чтобы помочь Эмили.
– Помочь?
– Всем, чем смогу.
– Честно говоря, – со вздохом произнес посол, решив, что этому человеку с встревоженными синими глазами и напряженным лицом действительно небезразлична судьба женщины-заложницы, – мы чувствуем себя несколько беспомощными. Французская полиция, отделение по борьбе с международным терроризмом и специальное подразделение из США работают вместе, но, уверен, вы слышали требования – возмутительные требования – освободить так называемых политических заключенных.
– И нет возможности пойти навстречу этим требованиям?
До сего дня Роб твердо верил, что с террористами не следует вступать в переговоры, идти на уступки. В этом был смысл… это было разумно, рационально. Но сейчас в нем говорили чувства, это касалось Эмили.
– Нет. За последние несколько месяцев Париж превратился в военную зону – взрывают автомобили, берут заложников, в кафе и универмагах взрывают пластиковые бомбы. Это война, которую французское правительство проигрывать не намерено.
– И что же они делают, чтобы вызволить ее… их оттуда?
– Ведут переговоры. Другие планы, если они есть, являются строжайшей тайной.
– Понятно. Знаете, я мог бы стать более ценным заложником, чем Эмили. И я стану. У меня много денег, и с их точки зрения я буду лакомым куском, потому что есть множество влиятельных людей, которые ради моего освобождения окажут давление на власти.
– Вы хотите обменять себя на Эмили?
