Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
«Эге, да ведь она пожалела его! – Мне вдруг стало весело. – Акка Кнебекайзе пожалела маленького гусенка, надеясь, что тот станет сильным и отважным, под стать ей. А гусенок оказался злобной трусливой тварью… Или нет? Или все еще проще… У-у-у, а ведь верно, не зря же один писатель в свое время сказал: «Русские бабы не знают, что такое любовь. Они или восторгаются, или жалеют, но с таким темпераментом, с такой чувственностью и страстью, что могут сжечь самую сильную любовь». Так вот в чем твой секрет, Анечка. Ларчик открывался очень просто. Я-то, дурак, все время думал, что тебе нужен такой же железный, как ты сама, мужчина, и из кожи вон лез, а удостоился лишь титула «генаврика». Ты же просто искала… сына, что ли? В общем, того, о ком нужно заботиться и кого можно пожалеть…»
– Я ответила на твой вопрос? – По ее голосу я понял, что Акка справилась с собой.
– Будем считать, что да.
– Тогда теперь говори ты.
– А что говорить? Разве ты не читала моих дневников?
Акка странно посмотрела на меня:
– Твоих дневников? Ты до сих пор ведешь дневник? Но где и как я могла их прочитать?
«Ай да Цендорж!» – мысленно я поблагодарил монгола, хотя сам велел ему передать записки Акке. Но теперь даже к лучшему, что она их не читала.
– Ну, что же ты молчишь, Клим Елисеев? Лжецом ты никогда не был.
Я приподнялся на локте, скривился от боли в боку.
– Да, Аня, я не был лжецом. Генаврику – так, кажется, ты когда-то меня назвала? – ни к чему лгать.
– Нет, – задумчиво глядя на меня, покачала головой Акка. – Ты теперь уже не генаврик. Все изменилось. Сейчас ты больше всего похож на того мужика из старинной побасенки: «Я медведя поймал! Так веди сюда. Не могу, медведь не пускает». Ты будешь говорить?!
Последнюю фразу она практически выкрикнула – на щеках обозначились резкие складки.
– Что ж, уговор дороже денег, – вздохнул я. – Начну с главного: после крушения «Кондора» на склоне одной из гор Экваториального хребта мы пошли на запад, стараясь как можно быстрее покинуть высокогорье – у нас не было ни еды, ни теплых вещей. И вот там…
В изголовье моего ложа что-то зашуршало. Акка, до того внимательно смотревшая на меня, перевела взгляд, и я увидел, как ее зрачки вдруг расширились, а лицо исказилось.
– Тихо, друзья мои, тихо, – прошелестел в палатке знакомый голос. – Эта штука бьет наповал с километровой дистанции, а уж с полуметра у вас просто нет шансов.
Вывернув голову, я увидел вороненый ствол пулевой винтовки, смотрящий на нас, а над ним в прорезе полога жутко улыбалось изуродованное лицо Лускуса…
– Зачем пришел? – хрипло спросила Акка.
– В таких ситуация обычно говорят: «Здесь вопросы задаю я», – сдержанно хохотнул Лускус. – Во-первых, здравствуйте. Домина Анна. Клим Олегович, рад видеть вас если не в добром, то по крайней мере в здравии.
– Что-то раньше таких любезных речей от тебя слышно не было, – фыркнул я. – Или набрался у своего императора? Там, при дворе, поди, одни высокоученые мужи, да? А за главного искусника у вас Каракурт. Глотку кому-нибудь перережет, крови попьет – потом сонет сочинит. Так?
Я тянул время, лихорадочно соображая, что предпринять. Умирать очень не хотелось, но и сидеть в одной палатке с предателем – это тоже было выше моих сил. Аккой, похоже, овладели еще более сильные эмоции, и она потихоньку, медленно, тянула левой рукой из ножен кинжал.
– Слушайте, ребята… – неожиданно как-то очень по-простому, по-дружески произнес Лускус, – вы чего, в самом деле? Совсем озверели? Какой Каракурт, какой двор? Я по делу, речь о жизни и смерти, если так можно выразиться. А вы… Один зубами меня готов загрызть, другая уже ножик достала, сейчас воткнет в единственный глаз.
– Воткну! – процедила Акка, выхватывая кинжал. – И никакая винтовка тебе не поможет…
– Если для вас это важно, то клянусь памятью родителей – я и мои люди не участвовали и не участвуем в войне.
– Тогда какого черта ты ходишь, как враг, с оружием? А, Лускус? – спросил я. Он в ответ вздохнул:
– Меня зовут Грибов. Полковник Главного управления военной разведки Федерации Максим Афанасьевич Грибов. И здесь, на Медее, я осуществляю специальную миссию. Майор Морозова, надеюсь, до вас доводили, как действовать в случае получения вербального кода? Извольте: «Так их увидев, исполнилась жалости Гера богиня и мгновенно Палладе крылатую речь устремила…»
Акка дернулась и опустила руку с кинжалом.
– «Дщерь Громовержца Кронида Паллада, ужели данайцам, гибнущим горестно мы хоть в последний раз не поможем?» – пробормотала она.
– Что за хрень? – довольно-таки невежливо спросил я, переводя взгляд с Лускуса на Акку и обратно.
– Отставить, сержант Елисеев. – Акка сунула клинок в ножны. – Это действительно сотрудник ГУВР. И мы обязаны оказывать ему всяческое содействие.
– Вот так-то лучше, – кивнул Лускус. – А теперь, друзья мои, давайте-ка прогуляемся. Тут недалеко.
– Елисеев ранен, полковник. – Акка отвернулась. Я вдруг понял, что она совершенно не рада тому, что на Медее появился кто-то старше ее по званию.
– Ну, это не проблема. Кости целы? А остальное поправимо, – и Лускус сунул мне знакомую трубочку со стимулятором. – Давай, Клим. У нас мало времени.
Из лагеря мы выбрались беспрепятственно. Лускус провел нас вдоль утесов, нависших над долинкой, в которой расположился батальон, благополучно минув два поста охранения.
– Ну я им устрою, когда вернусь! – рассерженной кошкой прошипела Акка.
– Если вернетесь, майор, – многозначительно сказал Лускус.
Следуя за ним, мы в полной темноте взобрались на косогор, обошли скалу – и замерли, пораженные. Перед нами у самой земли висело переливающееся тусклыми сполохами огня, шевелящееся облако, полное мерцающих искр.
– Что это?! – вскрикнули мы едва ли не хором.
– Всего лишь молекулярная пленка, – усмехнулся Лускус. Он подошел к искристому облаку, придавил его нижний край ногой и растянул полость входа. – Прошу. Транспорт не особо комфортный, но вполне надежный. Залезайте.
Мы, сгибаясь в три погибели, заползли внутрь светящегося мешка. Лускус влез следом, вытащил из-за пазухи короткую гирлянду из разноцветных пузырьков.
Внутри оказалось довольно-таки светло, хотя от бесконечной смены оттенков и пульсирующих вспышек рябило в глазах. Мы с Аккой попытались сесть, но пленка растянулась, стенки полости сдавили нас, и в итоге получилось, что мы полулежим в этакой светящейся кишке. Лускус, поглядывая на нас, улыбался, по очереди откупоривая пузырьки и принюхиваясь. Наконец, найдя искомое, он поднял руку и разбрызгал содержимое вокруг себя. Запахло корицей и еще чем-то незнакомым.
Некоторое время ничего не происходило, а потом вдруг рывком облако взмыло вверх, отчего содержимое желудка лично у меня подкатило к самому горлу. Акка, похоже, чувствовала себя не намного лучше.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
