Вот, наконец! Турецкий сильно дернулся во сне, откинув голову налево: это ему «угодила пуля» в правый висок.
Еще секунда — и Рагдай весь вздрогнул и даже жалобно вздохнул во сне — «первое попадание». Еще секунда и еще, подряд, четыре раза. Это все. Теперь их можно летаргировать на сутки и транспортировать.
По плану, в штатном режиме, Грамов должен был Турецкого с Рагдаем взять с собой, «исчезнуть». А на другой день, вернувшись, «зачистить хвосты», что означало на их сленге с Сережей Навроде следы замести.
Но жизнь распорядилась иначе, прибавив и от себя букет крепких специй в без того густо заваренную Грамовым кашу. Однако надо сказать, что Грамов, устав неимоверно за эти богатые приключениями октябрь, ноябрь, декабрь, сам, что называется, «лопухнулся», причем дуплетом — дважды и подряд.
Первый раз он лажанулся, выехав на дело с плохо отдохнувшим биологическим блоком «Витамина Ю». Подготовить второй блок для возможной перезарядки на месте Грамов не позаботился, так как был почему-то уверен, что Меркулов приедет к Турецкому один, без Сергея Седых. Это казалось Грамову логичным — ну право, если подумать, какой он им, вчерашний стажер, собеседник? Турецкий старше его на десять лет, а по опыту — на все двадцать пять. Меркулов же вообще был, по неписаной табели о рангах, на уровне Генпрокурора РФ и, разумеется, общие темы с Сергеем Седых иметь вряд ли мог.
Однако Меркулов притащился с Сергеем, что вынуждало поднять расход психического потока по крайней мере процентов на двадцать — двадцать пять: Сережа требовал, конечно, куда меньше напруги, чем Меркулов, но много больше, чем собака.
Почувствовав, что психоресурсы «Витамина Ю» запасов не имеют, на пределе, Грамов стал экономить, выкраивать запас на непредвиденные обороты. И экономя, сам допустил такой вот поворот. А именно, он допустил стрельбу сетями и только после появления реальных угроз для жизни и здоровья врубил на полную мощь, переводя всех разом, четверых, в режим синхрономиражирования.
И результат теперь был налицо: засыпая, Турецкий осел на Меркулова, они сцепились сетками, «расстричь» теперь их, разделить «сиамских близнецов» потребовалось бы полчаса, а то и больше.
Тут тоже Грамов зафиксировал свой просчет. Он не учел, не думал, что Константин Дмитриевич Меркулов сразу же поймет, что Турецкий зомбирован. Конечно, это видно сразу, да! Но видно только тем, кто знает. Таких же в этом мире, ох, немного!
Меркулов раскусил. И что? Зомбированных пристреливают. Если б Меркулов так распорядился бы, то сцена началась пораньше, была бы динамичнее, короче. Без всяких сеток, без этой глупой психоперевозки. Дурацкую, бессмысленную гуманность Меркулова Грамов не учел. Такие люди все прагматики. До мозга. До костей. Попался? Зомби стал? Все, старичок. Прости. Прощай.
Случилось же не так. И вот итог: под сеткой оба. Как ликвидировать эту липучую стальную дрянь? Секунд за двадцать бы.
Тут сложность состояла в том, что сеть нужно было ликвидировать полностью, не прилипнув к ней самому: начать, допустим, с ног, ну и — последовательно, до победного конца. Понятно, что о транспортировке в сетке речи и быть не могло: они бы сами все прилипли тут же. Да и вообще: тащить сразу двоих, Меркулова с Турецким. Нет, это легко только в американских боевиках.
Раздеть, разрезать. Догола: разрезать вместе с их одеждой, мелькнула мысль у Грамова. Нет времени.
Он бросил взгляд на циферблат часов.
Минута, полторы.
Он бросил взгляд на индикатор «Витамина Ю».
Нет, даже двух уже не сдержишь.
— Уходим, — повернулся он к Максиму. — Турецкого придется бросить здесь. Пока. Возьмем с собой только Рагдая.
Неся Рагдая на руках, Грамов покинул квартиру дочери.
Теперь им предстояло переместиться на чердак, предусмотрительно отпертый Максимом, и дождаться там, пока бригада психиатрической «скорой» войдет в квартиру. И лишь потом спуститься вниз, ретироваться.
Ждать пришлось долго, очень долго — не менее пятнадцати минут, и Грамов просто весь извелся, досадуя: столько, оказывается, было времени, они успели бы двадцать раз расправиться с сетями. Но кто ж знал заранее.
Наконец-то подъехала она — бригада психоперевозки, на включенном Максимом лифте, бодро позвонила в квартиру, раз пять, настойчиво, а затем, столь же бодро, выбила дверь.
Не прошло и тридцати секунд, как из квартиры Марины» послышался мат и междометия негодования.
— Ну, влипли в сеть, — прокомментировал Грамов. — Пойдем, ребята.
От дома отъезжали порознь.
Грамов, осторожно передав Рагдая на заднее сиденье, сам сел за руль своего старенького красного сорокового «москвичонка».
— Чего ж вы не сообщили, что вы задержите их на целые четверть часа?! Ведь мы бы все успели прокрутить минут за десять. А так одну собаку взяли.
— Никто не знал, что так получится, Алексей Николаевич, — ответил Зураб, старший по группе прикрытия. — Сам удивляюсь, как это вышло. Случилось что? Когда они вошли в подъезд, я им один навстречу. Распахнулся весь, рубаху разодрал себе и щеку расцарапал. Вот. Кричу им: психиатры? Сюда, сюда! Они уже сюда скатились, здесь, на первом этаже, в квартире номер три. Ну, Митька, мой напарник, повыше, возле мусоропровода, рыдает женским голосом, на полподъезда. Они мне — там? Да нет, это, говорю, Маруська плачет: чуть не зарезали ее, вот этот, зомби фигов. В квартире номер три? Здесь? Здесь, здесь, говорю им. Они звонят. Там: кто? Откройте, мы врачи! Квартиру открывают: Боже, слава Богу! Приехали наконец-то! Сюда, сюда, товарищи, на кухню. Вот он, подлец! Допился, на мертвеца похож! И топором мне, гад, грозится. Они, конечно, просекли: не тот! Мы не сюда, гражданка, говорят. Она им — не пущу! Пока его не заберете. Они: у нас совсем другое на уме! У нас тут вызов на двенадцатый! Она топор тут в руки: не заберете, я сама его порешу. И вас всех, гадов, заодно! Врачи! Какие вы врачи — скотины все! Ведь у него горячка. Ну, в общем-то не мы, она их задержала. Пока они не укололи.
— Кого? — спросил Грамов. — Обоих?
— Нет, ее. Она ж орала. Муж-то тихо пил на кухне. Топор, конечно, под рукой. Но он не выступал. Так, только взоры искоса бросал. Она одна орала. Ну вот укол и заработала. Дешевле ж, чем бутылку покупать.
— Понятно.
Они подъехали к метро, возле которого им надо было поменять машины, чтоб выехать за город, в городок Навроде[8].
