— Не делай этого. Ради всего святого…
— Нет, исключительно ради вас, мой капитан.
Эми заставила Луиса отступить к кровати, тесня его своим хрупким обнаженным телом, не убирая рук и не переставая целовать его широкую грудь. Когда Луис коснулся икрами матраса, Эми оставалось лишь подтолкнуть его. Он упал на спину, а она мгновенно оказалась сверху.
— Не пройдет и получаса, как вы у меня будете стонать от наслаждения, капитан.
Подавшись вперед, она принялась целовать его губы, подбородок, шею; невзирая на внутреннюю решимость, у Луиса не хватило сил ее оттолкнуть.
Игриво куснув его шею, Эми приказала:
— Снимите с шеи амулет, мой капитан, я не хочу, чтобы вам было больно.
Луис отрицательно покачал головой.
— Нет? — переспросила она. — Тогда ваши ласки достанутся не только мне, но и Солнечному Камню.
— Вы уже получили удовольствие, миссис Парнелл. Может быть, хватит?
— Но вы еще ничего не получили.
Эми сжала в одной руке золотой диск, а в другой — массивную цепь, ловко стянула медальон и надела его себе на шею. Теперь металл тускло поблескивал в ложбинке меж двух обнаженных холмов.
Когда Эми опустила голову и покрыла поцелуями ребра и живот Луиса, увлажняя дорожку черных завитков, сбегающих книзу, Солнечный Камень упал ему на грудь. У него вырвался тяжелый вздох, когда ее проворные пальцы добрались до застежки брюк.
Луис слышал стук своего сердца. Эми расстегнула все пуговицы, одну за другой, потом ее руки оказались под поясом его брюк, а сама она соскользнула с кровати и требовательным жестом заставила его приподнять бедра. Он повиновался; быстро стянув с него брюки и нижнее белье, она отбросила их в дальний угол спальни.
Не давая ему опомниться, Эми вновь заняла прежнюю позицию поверх его твердых чресел. Опершись на руки, она рассчитанным движением направила свисающий с шеи золотой диск так, чтобы металл скользнул по напрягшемуся мужскому телу.
— Нет… — прошептал Луис, но она не слушала.
Пока ее губы и язык ласкали его плоский живот, рука сжала Солнечный Камень и осторожно, со знанием дела провела вверх-вниз по пульсирующему стержню мужественности.
Луис учащенно дышал и едва слышно постанывал под этими прикосновениями. Эми подняла голову, поднесла к губам золотой амулет, поцеловала и перебросила его через плечо на спину.
— Там, где был амулет, будут мои губы. Это вам понравится еще больше, — пообещала она.
— Нет… Ты ведь никогда… Я не позволю.
Эми уже была у края кровати. Луис резко сел, качая головой. Она развела его ноги и опустилась перед ним на колени.
— Я не просила разрешения, — отозвалась она, сжимая его мускулистые бедра, а потом добавила: — Следите за мной, капитан. Смотрите внимательно, что я буду делать.
— Нет, черт побери… Мне…
Но Луис, растворяясь в сладостном томлении, не мог отвести взгляд от золотистой макушки. Эми начала с его правого колена и проложила дорожку поцелуев по внутренней стороне бедра — до иссиня-черного облака, клубящегося вокруг упругого стержня.
Подняв лицо к Луису, она приказала:
— Поцелуй меня.
У Луиса вырвался беспомощный стон. Взяв в ладони ее лицо, он жадно приник к сочным губам своим горячим ртом, еще хранившим вкус ее тела. Эми прервала этот поцелуй и, опустившись на корточки, проделала такой же путь по внутренней стороне левого бедра, а потом уткнулась носом и ртом в густую черную поросль у него на чреслах. Кончик ее языка трогал жесткие черные завитки. Она дразнила его возбужденную плоть, даря лишь легкие дуновения.
Так продолжалось недолго. Луису стало трудно дышать, все мышцы натянулись, как струны. Он хрипло выговорил:
— Умоляю… целуй меня… целуй…
— В какое местечко, капитан?
— Боже мой, ты сама знаешь.
— Нет, покажи.
Взгляд Луиса затуманился от страсти. Он сжал средоточие своего желания:
— Вот сюда.
Эми не заставила его повторять дважды. Ее губы коснулись сильных бронзовых пальцев.
— Пусть останется так, — скомандовала она, когда Луис попытался убрать руку.
Сжав его запястье, как совсем недавно делал он, Эми провела языком по его пальцам, а потом раздвинула их, чтобы проникнуть туда, где томилась твердая мужская плоть.
На этот раз игра оказалась совсем краткой. Его грудь тяжело вздымалась, сердце стучало, как молот, а пальцы сами собой разжались. Эми отпустила его запястье, и Луис впился пальцами в край матраса, когда ее мягкие губы оставили легкий поцелуй у самого основания его плоти.
Кончиком языка Эми неспешно провела снизу вверх по твердому стволу, дойдя до гладкой вершины. Затем она мягко сжала этот символ мужской власти, а сама подняла лицо к Луису и встретилась с ним взглядом. Ей стало ясно, что сейчас ее женская власть сильнее всего остального.
— Признавайтесь, капитан: хотите меня?
— Господи, да! — в отчаянии простонал он и почти задохнулся, когда она вновь наклонилась к нему. — О-о-о, Эми, Эми…
Ее теплые губы сомкнулись в кольцо. Медленно, бережно она вбирала в себя его плоть. Луис не сводил с нее глаз — он чувствовал, что пути назад уже нет.
— Да, да… — вырвалось у него; пальцы погрузились в роскошные шелковистые пряди. В неистовом порыве он притянул ее еще ближе к себе, еще шире развел для нее колени, еще сильнее сделались его толчки.
Эми тоже понимала, что кульминация совсем близка. Она приняла его глубоко, едва ли не в самое горло, решив подарить ему то, чего он еще не изведал.
До конца оставались считанные секунды. Луис попытался ее отстранить, но Эми не поддалась. Она осталась с ним и, когда наступило завершение, поняла, что его экстаз превзошел все, что судьба посылала ему до сих пор.
— Нет… о-о-о… ах… Боже мой, да, да… Милая, да, крошка моя…
Бог-Солнце вздрогнул в последний раз и бессильно откинулся на спину.
Глава 40
Итак, их бурный роман продолжался… как прежде. Но красавец капитан никогда не упускал возможности напомнить своей обнаженной белокурой красавице, что независимо от того, как жарко разгорается в них страсть или каких высот блаженства они достигают во взаимном порыве, наслаждение остается чисто телесным и никогда не затрагивает его сердца. Она не затрагивает его сердца.
Эми также была тверда как кремень.
Даже лежа в его объятиях, ночь за ночью, содрогаясь от чувственного восторга, который он ей дарил, и доводя его до такого же страстного ликования, она бесстрашно выдерживала гипнотический взгляд его черных глаз и упрямо доводила до его сведения, что, даже завладев ее телом, он никогда не овладеет ее сердцем.
