Он повернулся спиной к Коулу, сделал шаг к повозке и потянулся к Элайне, но тут же рухнул наземь как подкошенный: Коул зацепил его за щиколотку изогнутым набалдашником палки. Мгновенно вскочив, Гундар окинул противника бешеным взглядом, а затем энергично произнес несколько слов на незнакомом Элайне языке. От злобы лицо его исказилось.
— Эта «крошка», — все так же спокойно заметил Коул, — моя жена, и я…
Договорить он не успел — мгновенно наклонившись, верзила схватил Коула за раненую ногу, рванул к себе, и оба кубарем покатились прямо к пивной.
Вскрикнув, Элайна привстала и, стиснув в кулаке хлыст, отвела руку, намереваясь пустить его в дело. Солджер Бой тоже не дремал — он разразился злобным лаем и принялся прыгать вокруг дерущихся, выбирая удобный момент, чтобы вонзить зубы в обидчика своего хозяина.
Неожиданно Коул, изловчившись, ударил Гундара тяжелой тростью в подбородок, а затем с силой оттолкнул его от себя. От боли верзила взвыл и схватился руками за лицо.
Элайна снова опустилась на сиденье, с нетерпением ожидая окончания поединка. Тем временем Коул, шагнув вперед, нанес противнику мощный удар в живот увесистым набалдашником трости. Хватая ртом воздух, Гундар попятился, а Коул все продолжал наступать на него, нанося удары палкой.
Постепенно противники приблизились к краю причала, и Коул решил исход боя, слегка подтолкнув Гундара палкой в грудь. Поднявшийся фонтан брызг напугал лошадь, и она нервно заплясала на месте, так что Элайне пришлось натянуть вожжи. Усевшись в двуколку, Коул свистом подозвал Солджера и взял вожжи из рук жены.
— С вами все в порядке? — с тревогой спросила Элайна. — Ваша нога…
— Немного побаливает, — нехотя сознался Коул. — Но, думаю, ничего страшного.
Элайна оглянулась: верзила наконец выбрался на причал и теперь стоял, широко расставив ноги и злобно глядя им вслед.
— Похоже, драться этим парням нравится не меньше, чем пить, — зябко поведя плечами, заметила она.
— Шайка задир, — согласился Коул. — С такими лучше не связываться. Но здесь, вдали от города, они неплохо работают. К северу отсюда у меня есть еще лесопилка, и мы сейчас едем туда, но сначала мне надо увидеться кое с кем в городе: это мой давний друг, и он мог бы стать превосходным управляющим.
Несколько минут спустя двуколка приблизилась к большому белому дому, украшенному резьбой. Рослый худощавый мужчина, выйдя на веранду, поднял руку, приветствуя гостей.
Пронзительно свистнув, Коул указал на него Солджеру:
— Фас!
Собака сорвалась с места. Элайна затаила дыхание, ожидая ужасной развязки, но пес вдруг радостно залаял и, взбежав по ступенькам крыльца, поднялся во весь рост и, положив лапы на плечи хозяина дома, лизнул его в лицо.
— Сидеть, чудовище! — рассмеялся мужчина, уворачиваясь от мастифа. — Коул, да убери же его!
— Это тебе, чтобы впредь не спускал на меня своих дворняг!
Коул неловко спустился на землю и помог выйти своей спутнице.
— Знакомься: Элайна, моя жена, — произнес он, подходя к хозяину дома. — А это Франц Прошавски — славный малый, хотя и родом из Польши. Тебе он наверняка понравится.
— Не из Польши! Из Пруссии! — Франц разразился ребяческим смехом. — Но этот джентльмен, как и положено туповатому немцу, не понимает разницы.
— Тем более что я не немец, а австриец! — поправил Коул.
— Ну конечно! — Темные глаза Франца весело блеснули. — Прошу прошения, герр Латимер.
Миловидная женщина вышла на крыльцо и приветливо улыбнулась гостям.
— Моя Гретхен. — Франц картинно протянул руку в ее сторону.
— Нам не довелось познакомиться с первой женой Коула, — Гретхен говорила с легким немецким акцентом, — и поэтому так не терпелось увидеть вас. Я очень рада, что наш друг не ошибся в выборе! — Она порывисто взяла Элайну за руку. — Надеюсь, на этот раз ему посчастливится стать не только мужем, но и отцом!
Под пристальным взглядом Коула Элайна смутилась и лишь пробормотала что-то невнятное в ответ.
— А вот наш первый малыш не выжил, — печально продолжала Гретхен. — Это произошло до того, как Коул вернулся с войны. Повитуха объяснила, что пуповина обвилась у ребенка вокруг шеи. Думаю, если бы Коул был здесь, этого бы не случилось.
— Ты слишком высокого мнения обо мне, Гретхен, — спокойно отозвался Коул.
— Только потому, что лучше тебя врача нет во всей округе. И не спорь, мне-то виднее!
— Теперь я уже не практикую.
— Не может быть! — ахнула Гретхен. — Ты же так любил свою работу!
Элайна, молча наблюдавшая за этой сценой, с любопытством посмотрела на мужа.
— Так сложились обстоятельства. — Коул опустил глаза и вздохнул.
Гретхен в растерянности обернулась к Элайне:
— А вы не могли бы уговорить его?
— Он не объяснил мне, почему так поступил, — тихо проговорила Элайна. — Я тоже сожалею об этом: мой муж действительно прекрасный врач.
Постепенно успокоившись, Гретхен пригласила гостей в дом и предложила им чаю с восхитительными сладкими булочками. Сидя за столом у пылающего очага, Элайна узнала, что дом этот принадлежит родителям хозяйки, которые сейчас находились в отъезде, а сами Прошавски приехали сюда с соседней фермы специально для того, чтобы повидаться с Коулом.
Ближе к вечеру все дела были улажены, и супруги Латимер, тепло попрощавшись с гостеприимной молодой парой, отправились домой, а Гретхен еще долго стояла на крыльце, глядя вслед удаляющейся двуколке. Едва экипаж скрылся из виду, она с мягкой улыбкой обернулась к мужу:
— И все-таки я верю, что, когда начнутся роды, Коул не откажется помочь нам.
Франц недоверчиво посмотрел на нее:
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю — и все, — медленно произнесла Гретхен и задумчиво улыбнулась.
Глава 30
Незадолго до наступления сумерек над речной долиной пронесся юго-западный ветер. Элайна открыла окно и подставила ветру лицо, наслаждаясь его ласковым теплым дыханием. Не спеша огибая утес, река лениво поблескивала в лучах заходящего солнца, переливаясь причудливыми узорами, которые создавала, пробегая то тут, то там по ее поверхности, легкая зыбь.
Точно так же воспоминания Элайны складывались в причудливый узор, но его сметала одна мысль: она стала женой только потому, что Коул, которого она дважды спасла, решил таким образом возвратить ей долг. Думая об этом, Элайна приходила в отчаяние и теряла способность рассуждать здраво. Она чувствовала, что такое положение оскорбительно для нее, но в то же время не могла разбудить в себе праведный гнев и отказаться от этой сделки.
Решив на время отложить безуспешные попытки разобраться в собственной судьбе, Элайна продолжала одеваться. Она достала из шкафа лучшее вечернее платье, лиф которого украшала плетеная тесьма, а пышные рукава были отделаны черным кружевом. Застегивая крошечные пуговки на спине, Элайна на миг пожалела о том, что рядом нет Коула и ей не к кому обратиться за помощью.
