– Не хватает человека, – медленно произнесла она, – который отдаст все, даже свою душу, за то, что любит. Не получив ничего взамен.
Он молчал. Потом, взглянув на расписной потолок, начал завязывать скатку веревкой.
– Если ты уходишь, я пойду с тобой.
Он покачал головой:
– Оставь эти глупости. Ты всенародно избранная.
– Я сказала им, чтобы они выбрали кого-нибудь другого. А я предпочитаю играть в морру. – Елена пожала плечами. – Я предпочитаю быть с тобой. Даже в смертном грехе, если нет иного пути.
Он бросил веревку и медленно поднялся.
– Ведьма. Ты велела им выбрать другого? – недоверчиво спросил он.
– Совет вынес решение, что принцесса Монтеверде не имеет права выйти замуж ни за Навону, ни за Риату. Поэтому им придется найти мне замену, ибо я собираюсь выйти за тебя. – Неразумный младенец, – вздохнул Аллегрето.
– И я сделаю это. Если даже буду вынуждена схватить тебя и подчинить своей воле. Не рассчитывай, что сможешь подать жалобу. Я обойдусь с тобой, как ты обошелся со мной.
Прикажу Дарио и Заферу связать тебя по рукам и ногам.
Елена стояла между ним и дверью, полная решимости воспрепятствовать ему, если он попытается выйти. Он бросил на нее такой смертоносный взгляд, что она чуть не отшатнулась. Но все же не дрогнула, бросая ему вызов. Она упустила Монтеверде, зато научилась стоять на своем. Перед Франко, советом, послами, недоброжелателями, перед угрозой предательства и отравления. Перед каждым, смеющим утверждать, что она не сможет выполнить задуманное, ибо всего лишь слабая женщина с нелепыми планами.
Но повлиять на толпу или придворных, видимо, намного проще, чем на Аллегрето. В этой скромной комнате он снова казался леопардом, прекрасным, нечеловеческим созданием. Он подошел к ней, обнял рукой за шею, согрел теплым дыханием ее губы.
– О, ты научилась жить слишком рискованно, ведьма. Для человека, стремящегося к безопасности.
– Здесь нет безопасности, – прошептала она. – Ты сам мне так говорил.
– Даже со мной.
– Тогда я выбираю опасность.
– И все бросишь? Монтеверде, власть? Хотя знаешь, кто я такой?
Елена сделала глубокий вздох, глотая слезы.
– Неужели ты до сих пор еще не понял, Аллегрето? Я откажусь от чего угодно, только не от тебя. Кем бы ты ни был.
– Нет, я не понимаю, – беспомощно сказал он. – Не могу понять.
– Тогда прими это как дар. Без всякого понимания. Как милость.
Он замер, но она чувствовала его дрожь. Потом немного расслабился и, словно раненый, обессилевший зверь, положил голову ей на плечо.
– Елена, – прошептал он. – Я боюсь.
– Боишься? – Она прижала его к себе, поцеловала в ухо. – Ты не понимаешь, как судьба улыбнулась тебе. Императоры и герцоги стоят у ворот, прося моей руки.
– Глупцы, – пробормотал он. – Ты разобьешь им сердце.
– Как хорошо, что у тебя его нет.
– Ты правда собираешься выйти за меня?
– Любой ценой.
Аллегрето покачал головой, закрыл глаза и сделал движение, как будто хотел отстранить ее. На его красивых руках убийцы, чистых и совершенных, теперь не было и следов крови. За дверью каркнул ворон, его тень мелькнула на стене и пропала.
Елена схватила его за рукав, боясь, что он сейчас опять уйдет от нее, и решительно прижала к себе. Он сопротивлялся.
– Воин, ты позволишь мне командовать тобой? – прошептала она.
– Моя королева. – Он хрипло засмеялся. – Я тебе нужен?
– Сначала я отведу тебя к священнику.
– Нет, я не могу. Возвращайся. Они же не слабоумные, чтобы избрать другого. Как только они попытаются, начнутся беспорядки, чем и воспользуется Франко.
– Тогда пусть гибнут. Они так же в состоянии прочесть слова Лигурио, как и я. А если не смогут жить по его учению без моей помощи, пусть ими правит Франко.
– Нет. Ты ведь не хочешь, чтобы это случилось.
– Я уже сделала это.
– Ты должна вернуться! Не следовало мне вновь появляться в твоей жизни. Это все, Елена. Я для тебя умер. Возвращайся.
– Нет! – крикнула она. – Почему ты это делаешь?
Он вдруг яростно пнул скатку ногой, кружка с тазом отлетели в сторону, тюфяк развернулся.
– Потому что я не могу быть рядом и не обладать тобой! Я мужчина, а не камень. Хотя, Бог свидетель, я пытался им быть.
– Я же отказалась от власти. Теперь совет не может нас разлучить.
– Черт с ним, с советом. Они здесь ни при чем.
– Тогда что?
– Я думал, мне отпустят грехи. Не знаю, как эта тварь может прощать кому-нибудь грехи. Он кричал на священника... я думал, он убьет его за то, что бедняга произнес мое имя. Потом уставился на меня, побагровел и затрясся, словно дьявол схватил его за горло. Священник сказал мне, что это обычное дело. Елена, я подумал, что он и есть дьявол, – сквозь зубы произнес Аллегрето. – Сомневаюсь, что Бог посетит меня даже в виде святого отца.
– Нет, этого не может быть.
– Я хочу, чтобы ты вернулась. Самое главное в моей жизни то, что ты сделала в Монтеверде. Не позволяй это загубить.
– И как ни в чем не бывало оставить тебя здесь? Выбросить тебя, словно тряпку, и забыть? – Да. Забудь меня.
Она закрыла глаза и засмеялась:
– Может, прикажешь и не дышать? Это одно и то же.
Подойдя к нему, Елена схватила его за тунику, притянула к себе.
– Я буду жить с тобой в пороке, если ты не хочешь жениться.
– Нет, я не потащу тебя за собой в ад.
Но его руки уже обнимали ее, и она подняла лицо для поцелуя, уверенная, что он последует.
– Слишком поздно. – Она прижалась губами к его рту. – Возьми меня.
– Я этого не вынесу.
Тело противоречило его словам. Она чувствовала, как твердеет его плоть, чувствовала, как ладони скользят по ее бедрам вверх под грудь. Но он только смотрел на нее пожирающим взглядом. Опустив ресницы, Елена провела ногтями по коже у него за ухом. Он тяжело дышал, однако губы презрительно кривились. Потом он вдруг схватил ее за руку и потянул за собой.
Когда они упали на тюфяк, она склонилась над ним, тихонько покусывая ему шею, целуя пульсирующую жилку. Сопротивляясь, он приподнялся, но Елена надавила ему на плечи и продолжала целовать, пока он не сдался. Они были одеты, и это еще больше возбуждало, словно тайна, принадлежавшая им одним.
– Елена... снаружи люди.
Она улыбнулась.
– Они не увидят, – бесстыдно прошептала она.
