Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
Мать послала меня в магазин за молоком. «Une bouteille de lait»[63], — повторяла я по дороге. Идти мне не хотелось, но мать заставила. Молоко продавали в бутылках с яркими крышками из фольги. По дороге обратно я потерялась. Ходила кругами, слишком испуганная, чтобы плакать, крепко сжимала бутылку молока. Собирались сумерки. Устав, я присела на ступеньки жилого дома под ячейками звонков — старые, отполированные пальцами кнопки, дверь стеклянная, с изогнутой ручкой. Пахло французскими сигаретами, выхлопами автомобилей. Мимо проплыли фланелевые брюки, ноги в тонких чулках, высокие каблуки. Мне хотелось есть, но открыть молоко я боялась. Вдруг она будет ругаться. Я закрыла глаза, показались пустые окна. Сплю.
«Оu est ta maman?»[64]— спрашивали ноги в чулках, спрашивали фланелевые брюки. «Elle rеvient»[65], — отвечала я, но сама не верила в это.
Мать выпрыгнула из такси в распахнутом афганском пальто. Закричала на меня, прижала к себе. Фигурная вязка, бахрома волнистой шерсти. Бутылка выскользнула из рук, по тротуару побежали белые блестящие дорожки молока, зазвенели острые осколки.
На следующий день по дороге домой я скопировала фотографию из учебника и послала матери вместе с вырезанными из газетной страницы словами, брошенными по отдельности в конверт:
КТО НА ДЕЛЕ
ТЫ ТАКАЯ САМОМ
После ужина я сидела на лоскутном ковре в нашей комнате, делая кукол для театра теней. Я вырезала их модельным ножом из обложек старых журналов и прикрепляла к бамбуковым палочкам из ресторана «Тайни Тай». Это были мифические персонажи, полулюди, полуживотные — Король обезьян, человек с оленьими рогами, ежегодно приносимый в жертву для плодородия полей, мудрый кентавр Хирон, Изида с коровьими рогами, Медуза Горгона и Минотавр, Человек-Козел и Белая Ворона с женской головой, Госпожа Лиса с тысяча первым способом заработка на уме. Даже грустный Дедал со своим сыном, утыканным перьями.
Когда я прикрепляла руку Минотавра к туловищу, в дверь тихо постучали. Не поднимая головы, я чувствовала запах мускуса, чего-то краденого. Сергей бесшумно закрыл дверь, прислонился изнутри к дверной ручке. Белая рубашка, джинсы, на запястье золотые часы, похожие на корабельный барометр. Глаза пробежались по комнате, мгновенно сканируя наш кавардак — груды одежды в ящиках, мои пакеты с изрисованными блокнотами и готовыми рисунками, выцветшие до бледных пастельных оттенков шторы в цветочек. Его взгляд не упускал ничего, но это не был взгляд художника, подмечающего формы, падение света. Это был взгляд вора-профессионала, прикидывающего, сложно ли будет вынести через окно в машину понравившиеся вещи. Ничего из нашей обстановки не стоило такого труда. Потертый ковер, старые кровати, бумажная лошадь Ивонны, пластмассовое пресс-папье с блестками.
— Ни одна собака не стала бы здесь жить. — Сергей покачал головой. — Что ты собираешься делать, Астрид?
Прикрепив руку Минотавра к бамбуковой палочке, я вытащила его на свет лампы, подергала голову вверх-вниз, подражая сильному акценту Сергея:
— Ни одна собака не стала бы здесь жить. Дети, это да, это пожалуйста. Но собаки — ни за что. Это не для собак. — Минотавр вскинул руку в его сторону. — Ну-ка, кому тут не нравятся собаки?
— В куклы играешь. — Он улыбнулся. — Иногда ты совсем взрослая женщина, иногда — маленькая девочка.
— Рины нет дома. — Я поставила Минотавра в банку с другими куклами, в букет полубогов и чудовищ. — Она поехала с Натальей за товаром.
— А кто сказал, что я пришел к Рине? — Сергей оторвался от дверной ручки и прошелся по комнате, осторожно, как бы между прочим, с невинным лицом посетителя супермаркета. Брал то одно, то другое, ставил вещи точно на свои места, не издавая ни звука. Я не могла оторвать от него глаз. Как будто один из моих человекозверей ожил, спрыснутый волшебным зельем. Сколько раз я представляла точно такой момент — Сергей пришел ко мне, словно кот, взобравшийся на забор и мяуканьем вызывающий кошку. Наверно, от меня исходил особый запах, как от самок циветты, аромат сексуального желания, по которому они нашел меня в темном доме.
Сергей взял пресс-папье, потряс его, посмотрел, как падают блестки. В гостиной работал телевизор, Ивонна целиком погрузилась в модный фильм, драматическую историю молодых людей в одежде из «Фред Сегал», со стильными стрижками и куда более стильными проблемами, чем ее собственные. Сергей сунул палец в ее набор теней на комоде, провел по векам.
— Ну как? — Он улыбнулся, кокетливо вскинув голову, приглаживая светлые волосы, красуясь, как женщина. В зеркале рядом с ним было видно мое лицо.
Серебристый оттенок шел к его сонным широким векам. Сергей стал похож на балетного принца, но от него пахло потом, густо, отчетливо, как от животного. Однажды я стащила и спрятала его старую футболку — только ради этого запаха. Интересно, он догадался?
— Астрид. — Он сел на мою кровать, положил вдоль спинки большую руку в синих полосках вен. Даже пружины не скрипнули от его движений. — Почему ты меня избегаешь?
Я вырезала из старого «Сайентифик Америкен» русалку с длинными змеистыми волосами в стиле арнуво.
— Ты ее бойфренд. Мне нравится здесь жить, поэтому я тебя избегаю.
— Кто же ей скажет? Я? Ты? — урчащий кошачий голос. — Я тебя знаю немного, Астрид krasa-vitza. Таких поискать. Мало ли, что люди говорят, я вижу совсем другое…
— И что ты видишь? — Интересно, каким причудливым искажениям я подверглась в его воровском восприятии.
— Вижу, что я тебе нравлюсь. Ты смотришь на меня, но потом отворачиваешься. Боишься, наверно, что станешь такой же, da? — Он махнул рукой в сторону гостиной, потом показал жестом большой живот. — Точно говорю, я не сделаю тебе ребенка.
Если бы это было так. Я действительно боялась, но не этого. Если дать ему дотронуться до меня, я уже не смогу остановиться. Помню, когда мы ходили с друзьями матери во вращающийся бар на вершине отеля «Бонавентур», меня подносили к окнам, и пустота тянула меня наружу. То же самое я чувствовала в одной комнате с Сергеем — соскальзывание, тягу к падению.
— Может быть, я не хочу обижать Рину. — Мелкими движениями ножа я вырезала чешуйки на русалочьем хвосте. — Женщинам не очень-то нравится, когда кто-то вертится вокруг их любовников.
Улыбка прошлась по его лицу, как швабра.
— За Рину не беспокойся. — Сергей рассмеялся урчащим смехом, глубоким, откуда-то из-под нового ремня, из тесных джинсов. — У нее ничего долго не задерживается. Ей нравится быстрый оборот — сегодня Сергей, завтра еще кто-нибудь. «Эй, купите вот этот костюм, да шляпу не забудьте прихватить!» А для вас — кое-что еще. Вот, смотри.
Он что-то достал из кармана, блестящее в полутьме, как светлячок. Бриллиант на серебряной цепочке.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
