Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
Вот и сейчас - тащат вчетвером дубовую скрыню, оклеенную шкурой нерпы и окованную железными полосами с узором. Меж полос - накладки в виде озерных кувшинок. Вроде не так уж и велика скрыня, а чувствуется - страшная тяжесть, еле волокут.
- Хозяин сказал вам шапку златом наполнить, - сипло прогнусавил один из утоплых, ставя свой угол на землю. - Подавайте вашу шапку.
- А вон - на земле лежит, - с готовностью указал Яромир. - В нее и сыпьте.
Утоплые равнодушно подняли свое беремя и поволокли к шапке, пожертвованной боярином Фомой. Один поднял крышку, остальные начали черпать горстями золотые монеты и складывать в шапку.
Серый Волк довольно потирал руки. Безмозглые утоплые не обращали внимания, что шапка бездонная - сколько ни сыпь, а все не прибавляется. Им что хозяин сказал, то они и выполнят, а до остального вовсе дела нету.
Тем более, что скрыня водяного тоже оказалась непростой - золото в ней все не убывало и не убывало. Потому-то и тащили, видать, с таким трудом…
Ямину самозваные копари вырыли, конечно, немаленькую. Но все же и не самую большую - пришло время наполниться ей доверху, выросла над шапкой золотая горка. Утоплые тупо почесали в затылках, явно силясь сообразить, почему у них на столь невеликую емкость ушла такая прорва монет. Потом равнодушно пожали плечами и поплелись обратно к воде. Скрыня стала заметно легче - двигались холопья водяного куда как веселее.
Яромир проводил их цепким взглядом, подождал, пока все четверо не скроются под зеркальной гладью, а потом стремглав бросился к яме.
- Давай мешки, быстро!… - рыкнул он на Иван. - Пошевеливайся, пошевеливайся!…
- На пожар, что ли, торопишься?… - заворчал княжич, расправляя сыромятные мешки, прихваченные запасливым оборотнем. - Успеем, чай…
- Да быстрее же, дурак… - начал резво перекидывать монеты в мешок Яромир. - Быстрее, быстрее!… Сейчас дойдут утоплые до водяного, он их спросит - а что так долго ходили?…
- А они?…
- А они промычат только, да руками разведут. У них весь ум давно черви повыели. Водяной подумает-подумает - и полезет скрыню свою проверять. А как увидит, сколько там не хватает, так враз смекнет, что мы его одурачили! Так что пошевеливайся, а не то…
Дважды упрашивать Ивана не понадобилось. Не то чтобы он боялся хозяина Белого озера - чай, в ножнах не коряга какая, а меч-кладенец! Но на рожон зря лезть тоже не годится - если по чести, ему самому водяной ничего плохого не сделал, так за что ж его рубить?… Пусть себе и дальше живет в своем озере, карпов пасет, рыбаков топит…
Такая уж у него работа.
Мешки оказались тяжеленными до одури. Иван с превеликим трудом взвалил свой на спину, крякнул и присел - показалось, будто на хребет опустился боярский терем. Яромир тоже в первый миг закряхтел от натуги, но потом собрался с силами и сноровисто зашагал вперед, будто муравей, волокущий хлебную крошку.
- Как думаешь, есть здесь три пуда? - натужно просипел он, когда озерная гладь скрылась за стеной деревьев и гнев обманутого водяного остался позади.
- Да у меня в мешке все десять! - еле выговорил Иван, с трудом волоча тяжкое беремя.
- И у меня не менее того. Значит, хватит, - ухмыльнулся оборотень. - Еще и нам самим на пряники останется…
- Тащить уж больно тяжко…
- Ничего, Иван, не тужи! Доковыляем как-нибудь до Белоозера, а уж там купим лошадок, повозку - обратно во Владимир в полном удобстве поедем…
- На что ж мы их купим-то?… - вздохнул Иван. - У меня в кошеле только меди чуток осталось - и на пол-лошонка не хватит…
- Тьфу, дурак… - аж поперхнулся оборотень. - А за спиной-то у тебя что?!
Глава 24
Холодно ночью в лесу. Земли в этих краях суровые, морозные, снег сходит только летом, а лешие почти не встречаются. Не любят лесные хозяева студеные леса полуночи, куда милее им шумящие дубравы русских княжеств.
Здесь царствует другой владыка - Мороз-Студенец.
Эта ночь выпала на полнолуние. Зеленоватый свет с трудом пробивался сквозь застилающие небо облака. Воздух заполонили белые мухи, сыплющиеся сверху нескончаемым потоком. Деревья точно поседели, кусты укутались в снежные шубы, земля прикрылась теплым одеялом…
Кое-где еще можно различить звериные следы. Отпечатки лосиных копыт, заячьих лап, волчьих когтей. Но с каждым мигом их все больше заносит - с восхода идет метель. Ветер свищет все громче, неся с собой мутную снежную пелену, тревожа спокойное лесное царство, сбрасывая с деревьев зимние одежды и ломая сухие ветви.
Марендя-Охотник мчал все быстрее, спеша успеть к теплому чуму до прихода большого бурана. За ним протянулись две прямые полосы - следы от лыж. Хороши лыжи у Маренди - сам срубил большую лиственницу, сам вытесал из нее отличные снегоходы. Вместо палок в левой руке копье, в правой - нгын.
Хорошая вещь - нгын, для охоты лучше него ничего нет. Главное, мунггами запастись как следует, не то как кончатся в самый плохой момент, так зубастый волк живо растолкует, что нгын без мунгга разве только для лыжной палки и годится…
Вот прошлой зимой, когда лег великий снег, ходил Марендя на полудень, в земли бородатых людей, что прячут свои чумы за каменными стенами - у них тоже нгыны видал. Похуже, конечно. У Маренди нгын мамонтовым рогом облицован, а у бородатых - деревяшки обычные. И называют они их как-то странно - «лук». Глупое слово, бестолковое. А уж мунгг как они кличут, и выговорить-то трудно…
- Стре-ла… - произнес вслух Марендя. - Стре-ла…
А, что с этих дураков взять… Правильно говорить не умеют, лопочут что-то невразумительное. Ненастоящие они люди, не знают, кто есть такой Нум-Торум, сотворивший настоящих людей, давший им морошку, бруснику и малину в пропитание, подаривший зайцев и оленей, а еще разные деревья. Видно, те бородатые - дети злого Куля, соблазнившего настоящих людей запретной едой - черемухой и кедровыми шишками.
А Маренде запретная еда и даром не нужна. За спиной удачливого охотника висят несколько куропаток и жирный заяц. Вот дойдет сейчас он до теплого чума, разожжет очаг, сварит жирного мяса, поест, да спать ляжет.
Хорошо живется Маренде!
Вот уже лесистая сопка впереди показалась - на ней стоит чум Маренди. Большой чум - раньше Марендя жил там с двумя братьями. Но один брат умер, а второй женился и ушел жить к родителям жены. Остался Марендя один-одинешенек. Может, тоже скоро женится, приведет в большой чум женщину, будут дети.
А вот и сам чум. Издалека видно - будто бы какой-то великан колпак свой на землю положил. Марендя с братьями постарался на славу. Аж пятьдесят больших шестов выстругали, шкурами изюбра их укутали, циновки из ивовых прутьев сплели.
Для себя же делали, не для кого-нибудь.
Только неладное что-то с чумом. Острый слух у Маренди - даже отсюда слышит чьи-то голоса, хоть и бормочут они еле слышно. Да еще на языке бородатых людей - Марендя его плохо знает, с трудом слова разбирает.
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154
