– Он всегда разный. Я вижу его то орлом, то быком, то золотым ливнем. Бесконечное число превращений – вот какой он.
– Но в глубине, под этими масками, он все равно человек. Такой, как ты или я.
Личность Джереми снова заняла главенствующую позицию.
– Видимо, да. А возможно, это женщина.
– Почему нет? – пожал плечами Алекс. – Только как женщина могла стать отцом двоих детей царицы Пасифаи? Двадцать лет назад сюда наведывался аватара Зевса.
– Женщина, носящая Лик Зевса, или Юпитера – в некоторых странах его так и называют, – могла сделать все, что угодно. Сила Зевса настолько превышает силу обычного бога, как моя сила – силу обычного смертного.
– Как мы, боги и смертные, узнаем, жив Зевс или мертв? Изменится ли мир после его смерти? Молнии сверкают, как всегда, гром гремит, как всегда. Точно так он гремел и тысячу лет тому назад.
– Мир не рушится без непосредственного участия богов и богинь.
– Да не родился еще бог, который сумел бы ответить на этот вопрос.
Глава 36
Алекс-Дионис, воспользовавшись возможностью убедиться, что с Ариадной все в порядке, задержался и внимательно посмотрел на любимую женщину. Кое-что из того, что он узнал о ней за последние несколько дней, было поистине удивительным. Ему казалось, что красота Ариадны нисколько не пострадала от тяжелых испытаний и долгого пребывания на ветру и под солнцем, а, напротив, даже стала более яркой и настоящей. Ее ум и энергия и искренняя привязанность, которую Ариадна начала проявлять к нему, казались Алексу гораздо более достойными удивления чудесами, чем таинственные особые способности, которые она унаследовала от своего отца. И хотя сам Алекс теперь превратился в божество, перед Ариадной он по-прежнему испытывал нечто похожее на благоговейный трепет.
Стоя перед запертым люком в полу скальной пещеры, Ариадна сказала, что в видении ей открылось, будто воображаемая нить проникла сквозь все замысловатые извилины замкового механизма и как будто была прикреплена к чему-то невидимому, к какой-то иголке, которую невозможно потрогать пальцами. И как только нить завершила движение внутри замка, люк в ее видении поднялся над полом и открылся.
Но видение не показало ей, что находится дальше, под люком.
Видения – это, конечно, прекрасно, и поэтический образ песчаной нити тоже впечатляет, однако, чтобы разгадать наконец эту головоломку и открыть замок, наверное, понадобится настоящая нитка, длинная и крепкая.
Алекс присмотрелся повнимательнее к Дедалу и заметил, что мастер, как ни странно, как будто вовсе не собирался опускать руки и отступать перед невыполнимой задачей. Наоборот, лицо Дедала выражало спокойное удовлетворение, словно он вплотную приблизился к разгадке головоломки. Алексу подумалось, что сейчас Дедалом овладело могучее чувство одержимости, которое знакомо и солдату – солдаты в таком состоянии буквально сметают врагов с поля боя.
Некоторые из наблюдателей стояли молча, но далеко не у всех хватало на это терпения. Наконец Федра крикнула:
– Скорее же, скорее!
Дедал сохранял величественное спокойствие и не обращал внимания на тех, кто пытался его поторопить. Если кто-нибудь высказывал дельное соображение, Дедал его выслушивал, однако все попытки посоветовать ему, что следует делать дальше, мастер решительно отметал.
Сейчас Дедал лежал, распластавшись на полу, животом вниз, опустив голову чуть ли не до самой земли, и с интересом рассматривал чудо, которое находилось прямо у него перед носом. Его поза казалась со стороны ужасно неудобной, но Дедал совершенно не обращал внимания на дискомфорт, как и на капли пота, обильно стекающие у него со лба на кончик носа. Очевидно, ужасающего грохота и подрагиваний земли он тоже не замечал.
Алекс, вернувшийся после недолгого отсутствия, услышал со стороны группы, окружавшей мастера Дедала, приглушенный шум голосов, в котором сквозили удивление и восхищение.
Подойдя поближе, Алекс с удивлением увидел, что Дедал теперь сидит на полу пещеры, сложив руки на груди, и с удовлетворенным видом смотрит на замок. Алекс несказанно изумился, заметив тончайшую, почти прозрачную нить, которая медленно, но непрерывно втягивалась внутрь извилистых ходов замка. Эта нить была в точности похожа на призрачные нити из видений Ариадны, какими она их описывала, и на мгновение Алекс даже поверил, что Ариадна сумела своим волшебством воплотить воображаемую нить в реальности. Но здесь явно был не тот случай.
Алекс сперва не мог понять, что же тянет нитку внутрь. Потрясенный до глубины души, он наблюдал за продвижением нити все дальше в глубь миниатюрного лабиринта. Она втягивалась не равномерно и плавно, а как будто короткими рывками – вот сейчас внутрь вошло примерно с четверть дюйма, а мгновением раньше – на полдюйма больше. Снаружи оставалось еще около двух футов этой тончайшей, полупрозрачной нити, а к ее видимому концу была привязана другая нитка – более толстая и прочная.
– Но… что это за волшебство?
– Волшебство тут ни при чем, – сказал Дедал. – Смотри, – и показал узловатым пальцем на маленькую дырочку, которая служила выходом из Лабиринта внутри замка.
Из дырочки высунулось крошечное создание, и тайна волшебной нити сразу стала понятна. Дедал каким-то образом умудрился приклеить конец тоненькой нитки на спинку муравью, а потом заставил муравья проползти сквозь все извилистые полости многокамерной раковины, волоча нитку за собой.
Дедал указал на противоположную стену округлой пещеры, где в камнях копошились десятки точно таких же насекомых – крупных, рыжих, невероятно деятельных. Сквозь трещину в скале на пол просыпалась земля. Очевидно, во время одного из самых мощных подземных толчков пострадало и муравьиное гнездо.
– Однажды, в прошлом, эти насекомые уже сослужили мне службу, – признался мастер. – Для некоторых особых дел они просто неоценимые помощники.
И вот он наклонился и ухватил своими сильными, цепкими пальцами кончик нити, пропущенной через все сложнейшие извилистые ходы внутри замка. Осторожно потянув за тоненькую нить, Дедал протащил внутрь замка привязанную к ней более толстую и прочную нитку.
И тут раздался резкий щелчок, в котором Алекс безошибочно узнал звук благополучно сработавшего тонкого механизма. В следующий миг мастер Дедал ухватился за ручку люка и потянул на себя. Люк начал приоткрываться. Какие бы засовы ни удерживали его раньше на месте, теперь их совсем не было видно – они полностью скрылись под поверхностью люка, которая стала совершенно гладкой.
Но люк так и не открылся полностью. Очень быстро, словно сработала пружинная ловушка, тонкие щели в окружающей люк скале вдруг резко расширились. Где-то под землей раздался треск, похожий на грохот сильного взрыва. И в следующий миг круглая дверца вместе со всем широким углублением, окружавшим ее, исчезла словно по волшебству – провалилась куда-то в глубь земли.
