Молодые люди догадались, что наставник ни о чем не знает.
— Позвольте войти? — В дверь заглянул молодой худощавый мужчина, на вид лет тридцати с небольшим. Он был одет в потертые джинсы, кроссовки и джемпер.
— А, Петенька, проходите, — широко улыбнулся Санин.
— Здравствуйте, Дмитрий Андреевич, — подошел к столу и пожал протянутую ему руку неожиданный гость.
— Что же, присаживайтесь. Когда уезжаете? — осведомился Санин, доставая из серванта чистую чашку и указывая гостю на диван.
— Через неделю, двадцать пятого августа, — словно во сне, отозвался Петр. — Вот, попрощаться приехал.
— Петенька, да проснитесь вы, — укоризненно произнес Санин. — Вы после поездки на эти съемки как не свой.
— Да, Дмитрий Андреевич, извините, — спохватился Петр. — Задумался.
— Петр у нас ездил на съемки, на три месяца, консультировал съемочную группу, — пояснил Санин студентам. — Ах, простите, вы же не представлены. Это, судари мои, мой ученик, кандидат исторических наук Петр Назаров. Сейчас получил грант на длительную работу в Швеции, в Стокгольме. Уезжает, как вы слышали, через неделю. А это, — Санин повернулся к Петру и показал на студентов, — мои студенты. Перешли на второй курс. Алексей Татищев и Павел Сергеев. Толковые ребята, друзья не разлей вода. Но до вашего прихода чуть не перебили друг друга в пылу дискуссии.
— Каков же был предмет столь жаркого научного спора? — осведомился Петр.
— Идеологического, друг мой, — ухмыльнулся Санин, наливая чай в чистую чашку. — Алексей, видите ли, у нас демократ, а Петр — убежденный коммунист. Вот они и заспорили о путях развития Руси многострадальной. Как водится, до хрипоты, до драки.
— Ой, ребята, — поморщился Петр, принимая чашку и размешивая в ней сахар ложечкой, — и надо это вам? И так из-за этого народу куча полегла, а вы тут всё еще поделить не можете.
На минуту в комнате воцарилась тишина, потом Алексей неожиданно для себя самого улыбнулся и произнес:
— Да и правда, чепуха. Не стоит того.
— Ага, — поддакнул Павел, — чепуха. Закроем тему на этом.
— Ну что же, судари мои, — проговорил весьма обескураженный таким поворотом разговора Санин, — тогда извольте еще чайку?
— Нет, спасибо, — покачал головой Алексей. — Мне пора.
— Да и я тоже поеду, — поддакнул Павел.
— Воля ваша, — вздохнул Санин, — но так просто вы от меня не уйдете. Раз уж пришли ко мне на кафедру за научной работой, получите. Подготовьте мне к октябрю свои доклады. Предположим, не позднее тринадцатого века на северо-западе Руси создается самостоятельное государство. Как оно сформируется — ваша гипотеза. Проанализируйте, как оно могло существовать, в каком направлении развиваться, как повлияло бы на судьбу других государств, вплоть до двадцатого века. Если убедите меня, по пятерке в зимнюю сессию гарантирую. Но предупреждаю: спорить будем жарко.
Молодые люди растерянно переглянулись. После минутного молчания Алексей выдавил:
— Конечно, Дмитрий Андреевич, сделаем. А сейчас, извините, на электричку надо спешить.
— Да, конечно, — энергично закивал Павел. — Надо торопиться. Всего доброго.
— Может, проводить? — участливо осведомился Санин.
— Нет, что вы, не стоит! — в один голос воскликнули молодые люди, покидая веранду.
— Тогда всего доброго, — помахал им рукой на прощание профессор.
Минут двадцать они шли по дорожке к станции молча, погруженные в свои мысли, пытаясь осознать происшедшее. Наконец Павел проговорил:
— Алексей, я не ошибся, ты тоже был там?
— Да, — отозвался, помолчав, Алексей.
— До какого времени ты… там? — срывающимся от волнения голосом спросил Павел.
— До восьмидесятого, — ответил Алексей.
— Расскажи, что там было, — не выдержал Павел.
— А не поссоримся? — помедлив, спросил Алексей.
— Думаю, теперь уже нет, — подумав, произнес Павел.
Переливистый свисток электрички прорезал тишину Карельского леса. Оба юноши вздрогнули от неожиданности и инстинктивно прибавили шаг. Взобравшись на пригорок, они увидели поезд, подходящий к платформе. Алексей моргнул. Это не был николаевский паровоз с вагонами начала прошлого века, это не был двухцветный сине-серый поезд ближнего следования североросских железных дорог, с вагонами первого и второго класса, это была обычная советская электричка зеленого цвета, с эмблемой «РЖД» и красными полосами на кабине машиниста. На высокой платформе сгрудились люди в потертых костюмах, с сумками, наполненными урожаем со своих соток, и букетами цветов, срезанных на дачных клумбах.
— Уф, — почему-то облегченно произнес Алексей, — я уж испугался. Ну что, бежим? А то опоздаем.
— Не, — Павел прислонился к сосне, — давай следующую подождем. — Мне еще в себя прийти надо. Слушай, ты и вправду все то же видел? Наваждение какое-то, сон.
— Про Северороссию? Павел вздрогнул.
— Кронштадт, — произнес он, — Зигмунд, замок гроссмейстера, Петербург при впадении Охты? Наш бой под Лугой, Инга? Мой обмен, война тридцать девятого — сорокового, раздел страны, выборы… — он запнулся, — пятьдесят седьмой?
Алексей молча кивнул.
— Господи, но это же невозможно, — обхватив голову руками, Павел сполз на землю. Алексей сел рядом. Просидев в молчании минут десять, Павел проговорил:
— Это был сон?
— Сомневаюсь, — покачал головой Алексей.
— А что там было потом? — выдавил Павел и вдруг, словно сбросив какой-то тяжелый груз, посмотрел на небо, глубоко вдохнул и проговорил уже совсем другим тоном: — Мне это, вообще-то, для реферата Санину. Уж больно пятерку в семестр хочется. Ты же всегда мне списывать контрольные давал и шпорами делился.
— Ну, слушай, — хмыкнул Алексей. — В пятьдесят седьмом на выборах победил Леонтьев…
— А вообще, не надо, — оборвал его Павел, — я не верю, что все это было. Гипноз какой-то, наваждение на нас двоих, я не знаю. Все это нереально. Наука может объяснить. Может, Санин об этом много думал, создал особое поле, в которое мы попали. Да и Северороссия эта — бред. Не могло быть такого. Обязательно докажу Дмитрию Андреевичу, что его идея абсурдна.
— Возможно, — отвел глаза в сторону Алексей.
* * *
Мягко ступая по плиткам тротуара, Артем прошел по узкой улочке старого города, остановился у витрины магазина компьютеров и хмыкнул. Вряд ли кто-либо из работающих в этом магазине знает, что когда-то здесь была харчевня «У папы Фрица». А вот он, Артем, помнит, как вылетал из нее, спасаясь от ополченцев Цильха, каких-то шестьсот с небольшим лет назад. Впереди еще был поединок с Цильхом, осада Новгорода, бой на Ладоге, все, что теперь кажется идущим мимо людям далекой историей… и видится совсем не так, как это было на самом деле. Почему-то именно сюда он забрел, прощаясь с этим миром. Сегодня он уже обошел весь старый город, собор, Гроссмейстерский замок… Павел с Алексеем так и не узнали, что в семнадцатом и восемнадцатом годах камерой их заключения служил бывший кабинет советника великого князя Северороссии… его бывший кабинет.
