— Держи ее, — бросил я Райле. — Держи покрепче.
— Я знаю, — ответила она и добавила: — Это была гремучая змея. Баузер убил ее!
Я кивнул. Мне еще явственнее об этом поведала сама рана. Никакая другая змея на этой широте Северной Америки не могла бы оставить такой след от укуса.
Хайрам как будто немного успокоился, но все еще стонал.
— Держись, — сказал я ему, — сейчас будет больно.
Я не дал ему возможности возразить, а просто подготовил его. Я должен был это сделать.
Сделав ножом на его ноге глубокий надрез, я соединил им две точечные ранки. Хайрам взвыл и попробовал сесть, Райла свободной рукой толкнула его обратно.
Я приложился ртом к надрезу и стал отсасывать кровь, ощущая ее теплоту и солоноватость. Отсасывал и сплевывал, отсасывал и сплевывал и молил Бога, чтобы в рот мне не попали кусочки живой ткани. Об этом не следовало думать, ибо будь даже там эти кусочки, я бы все равно не перестал делать то, что делал…
— Он теряет сознание, — пробормотала Райла.
А я все отсасывал и сплевывал, отсасывал и сплевывал. Подошел Баузер и удрученно уселся рядом.
Хайрам застонал.
— Приходит в себя, — сказала Райла.
Я остановился на мгновение, потом снова продолжал отсасывать кровь, пока наконец не решил, что достаточно. Я наверняка отсосал по меньшей мере порядочную часть яда. Присев на корточки, я дотянулся рукой до палочки, немного ослабив жгут. Но сразу же затянул его снова.
— Сходи и разверни одну из машин в сторону Виллоу-Бенда, — сказал я Райле. — Мы должны отвезти его туда, чтобы там ему оказали помощь. Я подтащу Хайрама вверх.
— А ты сможешь и тащить его, и держать жгут?
— Попробую.
Я обратился к Хайраму:
— Закинь руки мне за шею и держись как можно крепче! Повисни всей тяжестью. Я могу поддерживать тебя лишь одной рукой!
Он сомкнул руки вокруг моей шеи, и я помог ему подняться. Мы начали ковылять вверх по склону. Он оказался тяжелее, чем я мог предположить. Опередив нас, Райла помчалась к одной из машин. Она развернула ее и ждала нас, сидя за рулем. Я втащил Хайрама на заднее сиденье и сел рядом с ним.
— Баузер, ко мне, — скомандовал я.
Баузер впрыгнул внутрь. Машина уже шла вперед.
Когда мы оказались у офиса и Райла просигналила, из дверей стали выскакивать люди. Первым до нас добрался Герб.
— Укус змеи, — сказал я. — Гремучей. Срочно звони в «Скорую помощь»!
— Дай-ка я поддержу его, — произнес Бен, — а ты ступай возьми из нижнего ящика моего стола бутылку виски. Ты еще не дал ему что-нибудь выпить?
— Я не уверен, что это можно…
— Какого черта, а я уверен! Если оно не поможет, то и не повредит. Я думаю, виски всегда полезно!
Я сходил за виски и принес его в комнату, где на диване был распростерт Хайрам. Герб вернулся от телефона.
— «Скорая» уже в пути, — сказал он. — Там с ними специалист по противоядиям. Он им сразу же займется. Но доктор сказал, что виски не надо.
Я поставил бутылку на стол.
— Хайрам, как ты? — спросил я его.
— Болит, — ответил Хайрам. — Все болит. Мне ужасно больно!
— Мы сейчас отвезем тебя в госпиталь, — сказал я. — Там о тебе позаботятся. Я поеду с тобой.
Герб схватил меня за локоть и оттащил в сторону.
— Я не допущу, чтобы ты туда поехал, — сказал он.
— Я должен. Хайрам — мой друг. И он этого хочет!
— Но ведь здесь все кишит газетчиками! Они последуют за каретой «Скорой помощи». А в госпитале ты окажешься для них великолепной мишенью.
— Ну и черт с ними! Хайрам — мой друг!
— Эйза, будь благоразумен, — взмолился Герб. — Я же сделал из тебя и Райлы таинственных личностей. Затворников, избегающих всяческой рекламы. Людей исключительных. Нам необходим такой ваш имидж. И чем дольше он удержится, тем лучше для дела.
— Сейчас важен не имидж, а помощь Хайраму!
— Но чем же ты сможешь ему там помочь? Держать его за руку? Ждать, пока доктора будут орудовать над ним?
— Это тоже помощь, — сказал я. — Просто быть с ним.
К нам подошел Бен.
— С Хайрамом поеду я, — сказал он, — Герб прав.
— Там должен быть кто-то из нас. Я или Райла. Лучше я.
— Райла? — запротестовал Герб. — Но она же будет взвинчена, истерична…
— Райла истерична?!
— Да нет, — сказал Бен. — И газетчики не смогут так надавить на нее, как на Эйзу. Если она скажет, что не желает с ними разговаривать, то сделает это короче и резче, чем он. Уж она-то сумеет это сделать…
— Ты — ублюдок! — заорал я. — Оба вы ублюдки!
Но это не подействовало на них. В конце концов я остался, а Бен с Райлой поехали в карете «Скорой помощи». Мне было ужасно плохо. Я чувствовал, что утратил самоконтроль, что больше не владею собой, что страшно возбужден и напуган. И ведь я остался. Они таки одолели меня, Бен и Герб…
— Эта история даст им возможность опубликовать свежий аншлаг, — сказал Герб.
Я объяснил ему, куда он может отправиться со своим аншлагом, и обозвал его вурдалаком. Потом схватил бутылку, которую мы не использовали для Хайрама, и ушел с нею в кабинет Бена, где угрюмо к ней приложился. Но спиртное мне не помогло. Я даже не стал допивать виски.
Затем я позвонил Кортни и рассказал ему, что случилось. После того как я кончил говорить, на другом конце линии повисло молчание. Потом он спросил:
— Но ведь сделано все как надо, не так ли?
— Не знаю, — ответил я. — Я жду вестей.
— С Ликом может говорить только один Хайрам, да?
— Вот именно.
— Послушайте, Эйза, на днях «Сафари» уже прибудет к вам для отправки людей в меловой период. Нельзя ли предпринять что-нибудь? Я думаю, временные каналы еще не открыты?
— Попытаюсь поговорить с Ликом сам, — ответил я. — Он может слышать меня, но я-то его не слышу. Я ведь не смогу его понять.
— Но вы ведь попробуете поговорить, да?
— Попытаюсь, — обещал я.
— Я появлюсь у вас в ближайшие дни. Тот сенатор, о котором я вам говорил, пожелал побеседовать с вами. Не со мной, а именно с вами. Я его должен к вам доставить.
Я не стал его спрашивать о том, знает ли он, что этому сенатору надо. Мне это было как-то ни к чему.
— Если Хайрам не поправится, — сказал я, — то никого и привозить не надо. Если это произойдет, мы кончены. Вы ведь осведомлены обо всем и сами, не так ли?
— Я вас понимаю, — ответил он.
