Роб и Кристина остались одни на дне долине, совершенно беззащитные.
Над ними стоял вооруженный Клонкерри с двумя курдами. Машина, которую убийца оставил в нескольких сотнях ярдов, горела на солнце серебром. От нее он шел пешком — чтобы застать свои жертвы врасплох. И это удалось.
Они оказались в ловушке. Лиззи, связанная, с кляпом во рту, стояла на коленях на песке и смотрела на отца ничего не понимающими глазами.
Латрелл, однако, знал, что не может спасти ее. Знал, что произойдет дальше. Не геройское освобождение, нет. Клонкерри намеревался убить Лиззи прямо у него на глазах. Принести в жертву первого ребенка Роба в пустыне, где в небе кружили вороны и грифы. Не пройдет и нескольких минут, как дочь будет убита с особой жестокостью на глазах у беспомощного отца.
49
Клонкерри помахал пистолетом Робу и Кристине.
— Идите вон туда, неразлучники.
Глядя на стоявшую на коленях дочь, Роб чувствовал полную опустошенность и ужасную душевную боль. Потом он поднял взгляд на Клонкерри. Никогда в жизни Латрелл не испытывал такого неистового желания убить кого-то — ему хотелось разорвать Клонкерри руками и зубами, пальцами выдавить ему глаза.
Однако что могли сделать Роб и Кристина, оставшись совсем одни, не имея никакого оружия? Повинуясь ленивым жестам Клонкерри, они поднялись на небольшой холмик в центре долины, даже не догадываясь, зачем это понадобилось маньяку.
Меланхолично шептал ветер. Кристина, казалось, вот-вот расплачется. Роб оглядывался по сторонам, все еще помышляя о бегстве. Но нет, это было невозможно.
Что делает Клонкерри? Роб прищурился, снова прикрыв рукой глаза от солнца. Похоже, убийца держит в руке телефон или какое-то другое устройство. Он направил его влево, в сторону приближающейся воды и дамбы, защищающей их от затопления.
Наконец Клонкерри заговорил:
— Не каждый день выпадает такая удача — изувечить и убить ребенка на глазах у папочки. Думаю, событие нужно отпраздновать. Устроить небольшой фейерверк. Пли!
Он нажал кнопку на устройстве. Спустя долю секунды по пустыне прокатился гул, а за ним физически осязаемая взрывная волна: Клонкерри взорвал маленькую пастушью хижину на дамбе. Когда дым и пламя рассеялись, Роб понял зачем.
Маньяк не просто разнес на куски хижину, половина дамбы тоже исчезла. И вода уже текла в образовавшуюся брешь, устремляясь туда, где почва ниже, и разливаясь по краям долины, — тонны воды с шумом били сквозь узкое «горлышко» и очень быстро приближались к Робу и Кристине.
Латрелл крепко обхватил возлюбленную и подтянул ее на самый верх холмика. Вода уже плескалась рядом, лизала щиколотки низкой волной. Журналист посмотрел на вершину холма: Клонкерри смеялся.
— Надеюсь, вы умеете плавать.
Вода теперь низвергалась селем, заливая долину. Стена воды, ревущая, все поглощающая, несущая отвратительный мусор — кости и черепа воинов, мумии младенцев плыли, кувыркаясь, на поверхности. Скоро буйная стихия полностью окружила холмик с Робом и Кристиной. Если она будет подниматься, они утонут.
— Превосходно! — воскликнул Клонкерри. — Не передать словами, чего мне это стоило. Как я пробрался сюда ночью, заложил в вонючей хибарке мощный заряд… Рискованно, конечно, но результат получился великолепным, возблагодарив меня за все труды!
Роб угрюмо смотрел на врага, стоящего в безопасном месте. Кто он, в конце концов? С одной стороны, совершеннейший безумец, с другой… столь изощренное коварство требует недюжинного ума. И уже в который раз, словно прочтя мысли Роба, убийца заметил:
— Надо полагать, ты слегка сбит с толку, малыш Робби.
Латрелл не отвечал; Клонкерри улыбнулся.
— Не можешь понять, почему законченный псих оказался в итоге на суше, а хорошие ребята — в воде?
И снова Роб промолчал. Улыбка маньяка стала шире.
— Неплохо я использовал вас всех, согласись. Ты нашел для меня Черную Книгу. Я заставил поработать на себя светлые головки наших милых дам — Кристины Мейер и Исобель Превин. Признаю, головка Исобель пострадала, но не раньше, чем выполнила свою часть задачи, убедила меня в том, что Книга, конечно, не в Курдистане.
Клонкерри сиял от гордости.
— Потом я сидел здесь сложа руки, а вы доводили дело до конца. Расшифровали Книгу, нашли долину Убийств и единственное доказательство Тайны Бытия. Видите ли, мне надо было точно знать, где оно, это доказательство, чтобы уничтожить его. — Он махнул рукой на бурлящий поток. — И теперь все будет похоронено под водой. Уничтожая свидетельства, я заодно убью единственных людей, которые знают Тайну. — Он смотрел на них, очень довольный собой. — Да, почти забыл, у меня еще есть Черная Книга! По крайней мере, я так думаю. Сейчас посмотрим…
Клонкерри наклонился, поднял коробку и откинул кожаную крышку. Заглянул внутрь и вынул череп. Подержал в руках, лаская гладкую поверхность, и повернул глазницами к себе.
— Увы, бедный Йорик! У тебя чертовски необычные глаза, но зато скулы потрясающие!
Он отложил череп в сторону, достал документ и расправил его на колене.
— Восхитительно, поистине восхитительно! Я ожидал, что это будет клинопись. Все ожидали, что это будет клинопись. Но древний арамейский? Удивительное открытие. — Клонкерри перевел взгляд на Кристину и Роба. — Спасибо вам, ребята! С вашей стороны было очень любезно принести все сюда. И откопать то, что требовалось.
Он сложил документ, убрал в коробку, сверху положил череп и накрыл кожаной крышкой.
Роб следил за его действиями с ненавистью и возмущением. Самый мерзкий привкус этой трапезе полного поражения придавало сознание правоты убийцы. Весь его план преступления-игры отличался неземным совершенством. Клонкерри все время оказывался умнее и хитрее их, начиная с истории с домом, где нашли Кристину, и заканчивая курдами и этим наводнением. Клонкерри не просто победил — он победил триумфально!
Теперь его триумф будет отпразднован кровью.
Латрелл посмотрел в блестящие от слез глаза дочери и закричал во всю силу легких, что любит ее.
Глаза Лиззи молили беспомощного отца: «Помоги!»
Клонкерри ухмылялся.
— Очень трогательно. С точки зрения тех, кому такие вещи нравятся. Меня же тянет блевать. Как бы то ни было, пора переходить к последнему акту драмы. Последнему, если не считать вашей гибели. Хватит разглагольствований. — Убийца посмотрел на небольшие волны, бьющиеся в щиколотки Кристины, и как раз в это время поток пронес мимо очень крупный череп, чем-то напоминающий игрушку для ванной. — Гляньте-ка, этот из старичков. Попрощайся с дедушкой, Лиззи.
Он снова рассмеялся; девочка заплакала громче.
— Да, да. — Клонкерри шумно вздохнул. — Я тоже никогда не любил свою родню. — Он посмотрел на Роба. — Тебе оттуда хорошо видно? Замечательно. Потому что мы собираемся совершить один ацтекский ритуал, и я хочу, чтобы ты все хорошо рассмотрел. Мы уложим твою дочь на скалу, разрежем ей грудь и вырвем бьющееся сердце. Может, я ошибаюсь, вроде у моего друга Навда есть бумажные носовые платки.
