Альфа Олимпа покачал головой.
— Его имя ни о чем не говорит.
— Он одинокий перевёртыш, у которого больше денег, чем здравого смысла, — сказал Трей. — Зарабатывает на жизнь изобретением систем безопасности, и у него это чёртовски хорошо получается. Его поместье хорошо защищено. Добраться до него будет нелегко.
— Предоставь это дело моим братьям, — сказала Валентина Трею. — Им нужен только его адрес. Они доберутся до этого перевёртыша и заставят его заплатить. Никакая система безопасности не сможет удержать их.
Тарин взглянула на свою пару, а затем кивнула Валентине.
— Если ты думаешь, что твои братья смогут добраться до него, скажи им, пусть попробуют. Я хочу, чтобы этот ублюдок почувствовал боль, которую он причинил другим.
— Мои братья позаботятся о том, чтобы он это сделал, — заверила её Валентина.
— Контакт Ника закрыл сайт, а это значит, что за твою голову больше не назначена награда, — сказал Трей Миле. — Это не Джон Нортон нанёс на тебя удар. И это не был Эммет Пирсон или его дочь. Имя Дин Симмонс вам что-нибудь говорит?
Мила нахмурилась.
— Он один из моих клиентов. Иногда он приводит своего племянника Финли. На самом деле, Дин был в парикмахерской, когда Розмари ворвалась туда ранее и… Подожди, ты хочешь сказать, что это он назначил награду?
Трей просто кивнул.
Совершенно ошеломлённая, Мила разинула рот. Даже её кошка была ошарашена.
— Но зачем ему это делать? Я едва знаю его, и у меня никогда не было с ним проблем. — Она посмотрела на Доминика. — В этом нет смысла.
Доминик сжал её руку, в нем нарастал гнев. Он был так близок к ублюдку, ответственному за убийство, и даже не подозревал об этом.
— Как долго рысь был твоим клиентом?
Она задумчиво нахмурилась.
— Примерно за месяц до того, как на меня напала шакалиха.
— Я один думаю, что это чёртовски удачное совпадение, что он был там, когда Розмари подстрелила Милу? — спросил Данте, на что Райан буркнул что-то, что, вероятно, означало нет, но Доминик не был уверен.
— Розмари его не знала, — сказала Мила. — Он пытался подкрасться к ней, и она предупредила его. На её лице не было и тени узнавания.
Мила покачала головой, повторяя:
— Это просто не имеет смысла. У меня никогда не складывалось впечатления, что у него были какие-то претензии ко мне.
— Он наблюдает за тобой, — вспомнил Доминик. — Хотя и не с вожделением. Не с отвращением. Но что-то в тебе привлекает его внимание.
Винни потёр подбородок.
— Я только коротко разговаривал с ним ранее. Он ушёл из парикмахерской вскоре после тебя. У тебя есть его адрес, Мила?
— Вся его информация есть в базе данных клиентов, — сказала она ему.
Тейт выхватил телефон.
— Я узнаю адрес у Арчи.
— Хорошо, — сказал Винни, когда его сын вышел из комнаты, чтобы позвонить. — Тогда я нанесу рыси визит.
Мила выпрямилась на своём месте.
— Я буду с тобой.
Доминик напрягся, когда все в нем восстало против мысли о том, что она находится где-то рядом с ублюдком, который по какой-то неизвестной причине хотел её смерти. Особенно когда она не была готова на все сто процентов.
— Детка, ты все ещё устала от потери крови. У тебя было недостаточно отдыха, чтобы восстановиться.
— Я в порядке, — настаивала она.
— Нет, это не так. Ты бледная и дрожащая. И даже не лги и не говори мне, что ты не истощена — я это чувствую.
Её истощение каким-то образом коснулось его разума, и он знал, что это результат прогрессирующего процесса запечатления.
Она нахмурилась.
— Чувствуешь это?
— Ты не чувствуешь того, что я чувствую прямо сейчас?
Мила поняла, что да, она могла чувствовать отголосок эмоции, которая ей не принадлежала. Глубокая тревога. Она вздохнула.
— Доминик…
— Ты сегодня чуть не умерла, Мила. — Напоминание заставило его грудь сжаться, а волка зарычать. — Никто не может оправиться от чего-то подобного за считанные часы. Отдыхай. Восстанови свои силы.
Мила не могла отрицать, что ей нужен отдых, но она также не могла сидеть, сложа руки, пока другие ловят человека, который подверг её жизнь опасности. Она вздёрнула подбородок.
— Я останусь, если ты останешься. — Она была уверена, что он никогда не согласится это сделать.
Его брови сошлись на переносице.
— Прости?
— Если ты возьмёшь Дина в руки, ты не будешь задавать вопросов. Не пока ты в таком настроении. Единственное, о чем ты думаешь — это устранить угрозу для меня. — Она чувствовала это так же ясно, как напряжение в комнате. — Ты даже не предупредишь его. Ты просто убьёшь его. Я хочу ответов.
Доминик стиснул зубы, не потрудившись опровергнуть её обвинение.
— Потому что то, что он сделал, не имеет значения.
— Имеет для меня. Если ты останешься, я останусь. Если нет, мы уйдём оба.
— В этом случае она могла бы помешать ему убить Дина, пока она, по крайней мере, не допросит его. Мила пожала плечами, оставляя решение за Домиником, но почти уверена, что он отступит. Прошли секунды неловкого молчания, но она смело встретила его холодный взгляд.
Его ноздри раздулись.
— Хорошо. Я останусь.
Её голова почти дёрнулась назад.
— Серьёзно?
— Я знаю, ты рассчитывала на то, что я буду настолько полон решимости добраться до Дина, что отступлю и соглашусь на твои условия, но твоё здоровье важнее, чем моё желание перегрызть ему глотку.
Даже несмотря на то, что это желание бушевало в его организме, подрывая границы его самоконтроля.
— Кроме того, будет лучше, если ты какое-то время не будешь привлекать к себе внимания.
Позвоночник Милы распрямился бы, если бы она не была такой уставшей.
— Не в моем характере прятаться.
— Я не прошу тебя прятаться. Я прошу тебя затаиться — это другое.
— Нет, это не так, — отрезала она. — И ты не можешь
