Ты своим задом весь обзор загородила.
— Тенька! Я же велел тебе быть повежливей!
— А не пошел бы ты со своей вежливостью…
— Куда? — угрожающе.
— Туда! Я из-за твоей драгоценной Ристи без глаза остался… Уй! И без носа. Эй, благородная госпожа, попридержи свои каблуки!
— А ты люк откроешь, наконец?!
— Я пытаюсь! Тут так интересненько получилось… Его заклинило. Может, верхний попробовать?
— Сами пробуйте, я понятия не имею, как его открывать!
— Там слева есть такая лямочка. Потяни ее на себя, а потом…
В тяжеловике что-то обрушилось. Последовала очередная порция брани.
— Тенька, заткнись! Ристя, лямочка СЛЕВА!
— Тут их вообще три…
— Посмотрел бы я, как ты реагируешь, если на тебя в темноте неожиданно падает горелый пыльный мешок и бьет пряжкой по больному глазу!
— Не пряжкой, а "змейкой", и не мешок, а Курькина запасная форма… Ристя, самую-самую левую! И откуда там три?
— Да не три, их вообще уже пять… Ой, шестую нащупала…
— Высшие силы, откуда столько?! По плану вообще всегда одна была! Тенька, залезь посмотри, я сейчас подвинусь…
— Я-то залезу, но пусть эта благородная госпожа для начала куда-нибудь денет ее треклятые каблуки! Я уже чувствую, как они мне в челюсть нацелились.
— Куда я их дену, тут тесно, как в могиле!
— Какое точное, интересненькое и, главное, оптимистичное определение…
— Тенька, не паясничай, не смешно!
— Отодвигаю…
— Ай! Куда двигаешь, курица?!
— А кто-то мне говорил, что при благородной госпоже нельзя выражаться…
— Я не выражаюсь! Кем надо быть, чтобы двинуть каблуком в… гм… Тенька, лезешь?
— Уже наверху! Ух, как интересненько тут все устроено…
— ТЕНЬКА! Лямочку нашел?
— Ага! Ага-а… Гера, не хочу тебя расстраивать, но…
— Что еще?
— Тут их двенадцать… И все по левому боку.
— Вы там свихнулись оба? До одного считать разучились? В могилу меня сведете, притом в настоящую! Ристя, лезь на место Теньки, сейчас я сам наверх поднимусь.
— А почему я?
— Потому что если на место вернется колдун, мы наверху с твоей… гм… не разминемся.
Снова загремело, зашуршало и заругалось — происходила очередная рокировка.
— Где там ваша дюжина лямочек?
— Да вот, чувствуешь?
— Идиоты! Об тучу стукнутые! Это не лямочки! Это шнуры зажигания, и их не двенадцать, а тридцать девять!
— А где тогда остальные двадцать семь?
— Вот и разыскивай, пока я буду люк открывать!
— Интересненько это все же сильфы придумали…
Наконец крышка верхнего люка открылась. Видимо, Гера вылез в полный рост и излишне поспешно, потому что послышался глухой удар светлой благородной головы о темный заплесневелый потолок, а затем — сдавленное восклицание в лучших Тенькиных традициях.
— Клима, ты здесь? — это было сказано с надеждой, вполголоса.
— Здесь, здесь, — почти насмешливо сообщила обда. — Вы ничего умнее придумать не могли?
— Мы пытались! — жизнерадостно отозвался Тенька. — Но никто не хотел возиться с трупом.
— Вы еще и убили кого-то? — это прозвучало скорее удивленно, чем возмущенно.
— Не-а. План был настолько жестокий и неинтересненький, что проще и действенней оказалось спереть тяжеловик.
— Одолжить!
— Да, Гера, извини, как я мог оговориться! Конечно, одолжить.
— Клима, как ты? — Гера предпочел игнорировать язву-колдуна. — Не ранена? Сможешь залезть в тяжеловик?
— Все в порядке. Вас там трое? Со мной тут еще посол соседней державы, и тоже на правах пленницы. Мы должны взять ее с собой.
— Так Теньке все-таки не примерещилась сильфида?
— Нет, — обда решительно взяла Дашу за руку и повела к тяжеловику. — Запихните ее как-нибудь, все же не Ристинка, поместится.
— А что опять я?!
— Ничего, — отрезала Клима, запрыгивая вслед за Дарьянэ в квадратное отверстие люка и закрывая за собой крышку. — Все по местам, Ристя, прикрой там сбоку. Сколько осталось горючего и зарядов?
— Полно! Еще и запас есть, — отчитался Гера.
— Хоть тут догадались. Так, пререкания закончили. Я смотрящий, Гера ведет, Тенька стреляет, Ристя с Дарьянэ сидят на месте командира и молчат. Всем ясно? Поехали!..
Глава 16. Побег и реликтовое животное
Разбейте сталь моих оков,
Верните мой доспех.
Пусть выйдет десять смельчаков,
Я одолею всех.
Р. Бернс (перевод С. Маршак)
В грохоте и лязге крошились ступени под рифлеными колесами, по броне стучала осыпающаяся со стен облицовка, пахло сажей и горелой ржавчиной — тяжеловик медленно взбирался по крутой подвальной лестнице. Тенька бранился, Дарьянэ пищала молитвы Небесам, Гера молчал сосредоточенно, а Ристинка — истерично.
Клима тоже молчала, хотя ей была охота ругаться и молиться одновременно. Вот скажите на милость, великие высшие силы, кто забирается в подвалы на тяжеловиках?! А если уж иного выхода нет, что мешает пригнать по очереди два тяжеловика, сославшись на какой-нибудь приказ руководства. Один громит подвал, тратя горючее, затем спасители и спасенные быстренько поднимаются пешком и садятся во второй. Так выйдет куда быстрее, да и меньше шуму, чем битый час затаскивать эту махину наверх, сворачивая рычаги управления и ломая лестницу.
— Огонь! — приказала обда, и тяжеловик выплюнул средних размеров столп огня.
На мгновение стали видны кривоватые темные ступени, уходящие наверх, закопченный мрамор стен и одинокий скособоченный держатель для факела по правому борту.
— Там еще далеко?! — вопросительно проорал Гера, налегая на рычаги. Приходилось прикладывать немало усилий, чтобы тяга в колесах не пропала, и тяжеловик не скатился к подножию лестницы. Никто иной, кроме многократного победителя соревнований, в том числе и силовых, с этой задачей справиться бы не сумел.
— Поднажми! — ушла от ответа Клима. Далеко. Неровный прямоугольник выхода еле маячил где-то наверху, до него еще многие метры тяжелого пути.
— Когда выберемся, веди через главный холл! — крикнул Гера, с силой выталкивая воздух сквозь зубы. Должно быть, побурел весь от натуги, но во тьме не видать. — Боковой коридор слишком узок!
— Поняла! Еще огня!..
В реве мотора и грохоте рушащихся стен, окутанный пламенем и искрами, местами докрасна раскаленный, местами черный от копоти, тяжеловик, наконец, выехал из подвала на первый этаж. Взвизгнули колеса, оборвался один из шнуров зажигания, внутрь просочился едкий запах копоти. Клима распахнула люк и высунулась по пояс, командуя:
— Направо! Теперь прямо, полный вперед! — она краем уха уловила какие-то неприятные булькающие звуки. — Кто там смеет задыхаться?
— Сильфида твоя! — недовольно отозвалась из недр тяжеловика Ристинка.
— Как же они сами в этих штуковинах ездят, если задыхаются? — проявил любопытство Тенька.
— Они и не ездят почти, нам все продают, — просветила бывшая благородная госпожа, хорошо знакомая с сильфийским бытом. — Или открывают оба люка. И дым внутрь не пускают!
— Ты так говоришь, словно в этом Клима виновата! — взвился Гера.
— Всем молчать! — рявкнула обда, мигом восстанавливая дисциплину и хрупкий мир.
В коридоре начали попадаться
