это особо не беспокоило, так как места глухие, нормальных дорог там никогда и не было, а товары между Виртхалшем и Таргоссой удобнее доставлять через Лантиру, там проложены хорошие тракты и туннели сквозь горы. Когда-то давно, когда Федерация ещё не была единой, там чем-то торговали и даже шла контрабанда. Сейчас же нет смысла ни в контрабанде, ни в сражении с монстром.
— А что, он такой сильный? — удивился Хартан.
— Да, весьма, — не стал отрицать Ксандаш. — Наш отряд, полагаю, его одолеть бы смог, но не без риска для жизни. К счастью, у нас есть реликвии, так что если змей подойдёт для Ули, мы можем попытаться. Главное, оставить омниптёр и круншагов дома.
— Кстати, мы тут стоим и мирно беседуем, словно у нас полно времени, — напомнила Мирена. — Не то, чтобы я боялась закрытых пространств, но почему бы нам уже не пойти?
— Не беспокойся, — ответил я. — Воздуха хватает, я позаботился об артефакте очистки. А ждать придётся до тех пор, пока в защитном барьере не иссякнет энергия. Я его делал специально так, чтобы он мог выдержать любое падение и случайно не отключился.
— То есть мы сможем идти, только когда эта штука рухнет нам на голову? — спросил Хартан, указывая на зависший над нами омниптёр, удерживаемый на месте ажурными магическими структурами.
— Почти, — усмехнулся я. — Когда спадёт внешний слой барьера и станет светло.
Ждать пришлось недолго. В непроницаемом покрове появился первый лучик света, потом барьер пошёл пятнами, наподобие чернильных, которые стали резко съёживаться, пока полностью не пропали. Мы увидели, что находимся не у подножия горы, а на небольшом плато не так далеко от вершины, погрузившись в неглубокий выбитый силой падения кратер. И что снаружи на барьер навалилось немало каменных глыб, способных в случае его исчезновения нас завалить.
— Мирена, защита! — сказал я. — Кенира, готовься подхватить Чинук. Всем полная готовность, реликвия показывает, что монстр за горой, но возможны любые сюрпризы.
Полыхнула элир, нас охватил плотный кокон магии, сплетённой Миреной. От моей жены к омниптёру потянулась сложная структура, охватывая его и приподнимая чуть в воздух. Я послал кодированный импульс — и защитный артефакт отключился. Об исчезновении барьера мы узнали только по тому, что тишину прорезало множество звуков — свист верта, шелест веток нескольких чахлых деревьев, способных вырасти даже в этой негостеприимной местности, и крик какого-то неизвестного животного.
Кенира дождалась моего кивка, после чего упрятала омниптёр в своё пространственное хранилище. Мы взобрались на наших скакунов.
— Ну что, — спросил я, — размажем сопли по затылку нашему другу дрийксе?
— Дрийкса? — ухмыльнулся Хартан. — Не знаю такую. Или ты имеешь в виду новую мамину сумочку?
— И твои новые сапоги, — кивнул я.
— Ещё как размажем! — воскликнул Тана и вскинул в воздух руку, сжатую в кулак.
* * *
Как оказалось, любое боевое настроение может довольно быстро испариться, в особенности, когда до противника, которому ты хочешь дать в сковороду, недостаточно сделать пару шагов. Для того, чтобы пересечь хребет без омниптёра, нашим круншагам пришлось долго взбираться на скалы, а потом выбирать извилистый путь вниз.
У нас имелась масса преимуществ, недоступных обычным путешественникам: круншаги прекрасно чувствовали себя и в горах, компас показывал направление на врага, при необходимости мы помогали спуску магией и пересекали обрывы и расщелины по воздуху, мой глаз видел во множестве диапазонов, а мозг обрабатывал полученные данные, выстраивая оптимальный маршрут. Но даже так потрудиться пришлось изрядно.
Ничуть не помогала необходимость быть готовым к немедленной атаке, удерживая несколько сигнальных и защитных барьеров. К концу спуска моральное напряжение было столь велико, что у меня даже возникло желание достать Шванц, отыскать среди камней вновь спрятавшуюся тварь, а потом залить то место разрушительной магией, превратив горные склоны в полный лавы котлован, изломанный гравитационными и пространственными аномалиями.
Но каждое путешествие, сколь бы неприятным оно ни было, подходит к концу. Точно так же завершили спуск и мы, не получив, к нашему полному изумлению, ни единого шара плазмы. Я меня терзали сильные сомнения, что дрийкса нас могла не заметить — о маскировке мы не заботились, а если тварь обладала хоть малейшей чувствительностью к магии, тогда мы для неё светились, словно ночной стадион во время мюнхенской олимпиады. Так что она либо готовила нам сюрприз, либо просто не посчитала заслуживающими внимания.
Как оказалось — первое. Стоило нам направить зверей расщелине, полной влажных камней, которая, вероятно, в весеннее время являлась руслом горной реки, по которому стекала вода с растаявших снежных шапок, как произошло нападение. Честно говоря, оно застало меня врасплох — стрелка реликвии показывала лишь направление, а для вычисления расстояния не хватало второй точки, что означало отсутствие информации о базовых углах для применения простых тригонометрических формул.
Один из валунов, перегораживающий русло, внезапно зашевелился, и с огромной скоростью бросился в нашу сторону, на ходу превращаясь в дрийксу. Её гибкая шея вытянулась вперёд, выпустила шар плазмы, а затем мгновенно взлетела в воздух, выпуская второй шар под другим углом. Расчёт монстра был верен: чтобы выбраться из русла, нам потребовалось бы время, мы не могли никуда деться, кроме как развернуться назад, либо же броситься навстречу. В случае, если бы мы уклонились от первого шара, летящего вдоль поверхности, то обязательно бы стали жертвами второго, ударяющего в камни прямо посреди нашей процессии.
Вот только дрийкса не знала, что сейчас, когда мы находимся на твёрдой земле, а наш арсенал не ограничивает кабина омниптёра, ситуация коренным образом изменилась. Мне не была доступна мощная магия, я мог только то, что позволяли имплантированные в меня искусственные магические цепи. Но для того, чтобы поломать даже сложнейший механизм, достаточно маленького камешка, попавшего в нужное место и нужное время.
Я вытянул руку — к сожалению, из-за особенностей моих имплантатов приходилось прибегать и к жестам — сплетая тонкую магическую структуру, сжимая её в острое жало рапиры и направляя навстречу первому шару. Затем, не дожидаясь результата, создал ещё одну и поразил второй.
Сначала не произошло ничего, заметного невооружённому взгляду. Но затем первый, а за ним и второй шар словно вывернулись наизнанку, сменив цвет с розовато-белого на ядовито-зелёный, полыхнув через мгновение сдвоенной яркой вспышкой. Взрывная волна, прорезанная неожиданно завораживающе-красивыми узорами магии, ударила во все стороны, но теперь той силы уже не имела и бесследно скатилась с барьеров, закрывающих
