уйдёт из убежища без Фары: возьмёт с собой Электролита, Анода, Катода и поедет искать свою семью. Перемещаться по городу в составе небольшой группы гораздо безопаснее, чем в одиночку.
Когда он увидел послание Лилии на «Ювебе», то понял, что она находится в офисе «Транстека», поэтому вскоре сможет наконец объединиться с семьёй. Дарвин начал собирать вещи и назначил дату выхода: воскресенье, полночь.
Однако его планы изменились совершенно неожиданным образом: вечером запланированного дня он проходил мимо центрального входа в подземелье, когда услышал громкий хлопок, и металлическая дверь с лязгающим звуком распахнулась.
Там, где находился коридор к подземной дороге, стояла толпа людей, стиснувшаяся в узком проходе. А ещё через секунду ему в живот прилетел арбалетный болт.
– Бум, первый готов! – со стороны коридора донёсся голос с характерным филиппинским акцентом.
– Подъём, придурки! – раздался другой голос, глухим эхом пронёсшийся по пустым коридорам. Без сомнения, его услышали все члены секты. – Настало время платить по счетам!
– Ай, – застонал Дарвин и упал на задницу. – Как больно!
Какая-то частичка сознания, отвечающая за мышление в критической ситуации, приказала ему ползти в сторону бокового коридора. Его тело так и поступило, пока голова пыталась прийти в сознание, а язык без перерыва извергал ругательства:
– Гандоны штопаные! Жопоголовые пердоморфы! Я же ничего не сделал…
Тонкие, но жилистые руки взяли его под мышки и поволокли в сторону. Это был Электролит, выбежавший из комнаты во время взрыва.
– Подстрелили… недоносок… выкидыш… со сраным арбалетом…
– Тише, – попросил Электролит шёпотом. – Услышат же.
– Они меня подстрелили, – повторил Дарвин, словно это не было очевидно. – Прямо в живот!
При каждом шаге Электролита тело Дарвина извивалось и наконечник болта в кишках всё больше разрезал его внутренности.
– Вытащи его, пожалуйста, – сквозь боль и слёзы попросил Дарвин.
– Нельзя, – возразил Электролит. – Кровотечение.
Они преодолели половину бокового коридора, когда увидели, как в подземелье заходит три десятка силуэтов. Это оказались головорезы «Бон Месси», на каждом из которых был бронежилет. Половина носила на голове каски военного образца.
Шум от них стоял такой, словно Дарвин сейчас не в тихом месте, где молятся Богу-машине, а на пирушке викингов, празднующих славную победу. Они свистели, стучали по стенам, хлопали в ладони.
Большинство из них направились к центральному залу, где сейчас находились только Кремний и проповедники, подключённые проводами к голове.
Лишь один человек свернул в боковой коридор к Электролиту: тот самый стрелок с арбалетом. Помимо деревянного механизма в руках у него на ремне за спиной висел длинный микроволновый излучатель.
– Смотрю, моя игрушка оказалась даже эффективнее, чем я думал, – произнёс он и состроил одобрительное выражение лица. – Выиграл её в карты и думал, что будет висеть на стене, но нет, оказывается, классная вещь!
Стрелок был одет в кожаные штаны, длинные волосы он завязал в косу, на правой щеке красовалась татуировка с цифрой «94». Он то и дело вытирал нос, словно по нему ползал невидимый паук и не давал покоя.
– Только заряжается долго. Приходится нагибаться каждый раз, чтобы взвести тетиву…
Мужчина нагнулся, упёр конец арбалета в землю и вставил кроссовок в металлическое стремя. Двумя руками он потянул тетиву, пока она не зафиксировалась на стопоре. Сверху он положил новый болт и на этот раз нацелил его на Электролита.
Парень скорее почувствовал нажатие курка, чем увидел его. Он нырнул в сторону, и болт вонзился ему в плечо, хотя должен был пробить сердце.
– Чистая эстетика, – произнёс стрелок, ничуть не расстроенный тем, что попал не туда. – Стрелять из него – всё равно что слушать Бетховена на рок-концерте.
Электролит от выстрела не издал ни звука, лишь скривил лицо и схватился за наконечник древка. Не теряя времени, Дарвин пополз дальше по коридору. Он не знал, куда точно направляется, но уж точно подальше от психопата со средневековым оружием.
Мужчина наклонился, чтобы взвести тетиву, когда у него за спиной открылась дверь и Анод с Катодом толкнули его в спину. Из-за неудобной позы стрелок потерял равновесие и упал плашмя. Анод с Катодом помогли Дарвину подняться на ноги и повели в сторону двери с надписью «Вербум локо». Фара выбежала из своей комнаты и последовала за ними.
Это было единственное помещение во всём подземелье, где Дарвин не бывал. Вход туда был разрешён только высшим членам парс тотиус.
– Добро пожаловать в «Локо веритатис», мои дорогие сепаратум, – услышал он голос Кремния, раздающийся со стороны зала медитации. Он говорил без малейшей доли страха, словно к нему каждый день врывались агрессивно настроенные люди.
«Да, в трусости его не обвинишь», – подумал Дарвин.
– Смотрите, ребят! – ответил голос человека из «Бон Месси». – Пастырь здешних баранов собственной персоной!
Вторженцы были навеселе, поэтому рассмеялись.
– Вы пришли сюда, ведомые словом наших проповедников?
– Если под этим ты подразумеваешь своих шестёрок, которых заставляешь разносить товар по городу, то да, мы пришли по следам проповедников. И, честно говоря, я чертовски рад оказаться здесь: давно хотел найти это место.
Дальнейший диалог Дарвин уже не слышал. Стараясь сохранять вертикальное положение и чертыхаясь на каждом шагу, он прошёл в указанный проём и тут же остановился. Перед ним находился гигантский зал, вдвое больше, чем вся территория убежища, в которой Дарвин жил до этого. Он ожидал увидеть ещё одно служебное помещение, а это было настоящее депо, посреди которого стоял старый, покрытый пылью вагон метро.
Электролит закрыл за ними дверь на засов, и тут же в полотно прилетел удар ногой, после чего раздался глухой звук. Видимо, преследователь выстрелил в неё из арбалета.
– Открывайте, сучата! – прогремел голос с другой стороны. – Всё равно вам отсюда не уйти!
Дверь начала трястись под ударами с другой стороны, и с каждым разом саморезы, которыми засов крепился к косяку, всё больше гнулись и вырывались из своих мест.
– Дверь долго не продержится, – произнёс Электролит. – Анод, Катод, ищите другой выход. Фара, найди какие-нибудь лекарства.
Близнецы умчались к дальнему концу зала и скрылись в темноте, а Дарвин тем временем опёрся спиной о стол и с ненавистью смотрел на болт, торчащий из живота.
– Вы только посмотрите! Эта гнида подстрелила меня из сраного арбалета!
– Присмотрись к ощущениям, – подошёл вплотную Электролит. – Как думаешь, у тебя есть внутреннее кровотечение?
– Оно у меня и внешнее, и внутреннее! Во мне торчит сраная стрела!
– Сейчас важно не это, а то, как много у тебя времени. Если кишечник порван и сейчас всё его содержимое вытекает в брюшную полость, то есть вероятность, что мы даже не довезём тебя до больницы.
– Сучий извращенец, я ему этот болт в задницу вставлю и там проверну три раза! – вымолвил Дарвин.
– Что это? – спросила Фара, и Дарвин посмотрел в указанную сторону.
У дальней стены стоял десяток поддонов, на каждом из которых были сложены полиэтиленовые пакеты, обмотанные скотчем. Если это был «Вихрь», то в зале его оказалось несколько тонн.
– Это наркотик? – спросила Фара.
Только сейчас Дарвин впервые перевёл внимание с себя на окружающую обстановку. Вся дальняя стена помещения была заставлена различным оборудованием: электронные весы, колбы, центрифуги, термометры, микроскопы, дистилляторы, сейфы, нагреватели и ещё масса неизвестного ему оборудования. Чуть дальше стояли бочки по двести литров с реагентами, там же на полках сектанты разложили трубки и пластиковые канистры.
– Они и вправду производят наркотик? – спросила Фара. Она была настолько удивлена, что даже не обращала внимания на звуки ударов, раздающихся со стороны двери.
– Все твои хвалёные парс тотиус – наркоторговцы, – ответил Дарвин. – Производство и распространение наркотиков их основная цель, Кремний зарабатывает на них, и он будет говорить что угодно, лишь бы процесс продолжался.
– Но как же Бог-машина? – спросила Фара. – Мы его видели: он каждую ночь приходит к нам во снах, приказывает служить ему. Иногда даже днём.
– Это всё наркотик, – пояснил Электролит. – Каждый день мы принимаем «Вихрь» вместе с едой, он позволяет нам видеть и слышать Тотума.
– Мы не верим…
– И это не просто наркотик, – продолжил Дарвин, живот болел, но оказаться правым сейчас было важнее. – Обыкновенные наркотики насылают на человека различные видения, но не
