имя его не называют вслух, ибо оно, по их мнению, оскверняет память об отце города. А юного принца третьей ветви похитили сообщники бесценного.
– Но… в Хелсете отрицатели зачитали приметы убийцы, и они полностью совпали с моими!
– Вас хотели спугнуть, заставить показаться. Что у них и получилось. Им нужна шкатулка, поэтому вас бы не убили. Наверняка мы о чём-то не знаем. Возможно, если расскажете мне больше…
– Хорошо, – перебил его Севир, – но ответьте на вопрос. Вы действительно познаватель?
– Да.
– Не похожи. Но, я думаю, отрицателям не нравится, чем занимается ваша братия. У познавателей небось тоже какое-то звучное название есть, вроде Всевидящих или Спасителей.
– Коллегия познавателей существует с тех пор, как Двуликая подарила первую шкатулку наречённому. А до отрицателей были и союзы, и общества, и секты, и целые течения среди как наречённых, так и безымянных. Всегда находились те, кто называл бесценных колдунами и завидовал дарам других, кто отстаивал права безымянных, кто верил в иных богов. Но всегда была Двуликая, существовали шкатулки и дары в них. Пока ваша не оказалась пустой.
Севир плотнее закутался в меха и неуверенно сказал:
– Я думал, что шкатулка и есть мой дар.
– Сожалею, Севир. Наречённый может не знать, как использовать дар, но он всегда точно знает, что это и есть дар.
– Да что вы понимаете?! Эта шкатулка может такое, что вам и не снилось! – огрызнулся Севир, вскочив.
– Она показывает вам ближайшие события и их вероятности?
– Откуда вы знаете? – Севир отступил от Ренфела, моментально растеряв весь пыл.
– Я знаю, потому что долгие годы познаватели седьмой ветви работали с даром, частью которого была эта шкатулка. Этот дар мы называем Оракулом. И он перестал действовать за день до того, как вам дали имя.
Севир открыл рот, но вместо вопроса из него вырвался смешок. Принц с силой провёл руками по щекам, поглядев куда-то в сторону, и всё-таки уточнил:
– Как это связано со мной? То есть вы хотите сказать… Но… нет, постойте! Разве одна и та же шкатулка может появиться в мире дважды?
Ренфел вскинул брови и внимательно посмотрел на Севира.
– Или может? – Принц уселся обратно на лежанку.
– Нам известно по меньшей мере о ста пятидесяти шкатулках, которые приходили в мир дважды, и о семи случаях, когда это происходило трижды.
– А дары? Дары возвращались?
– Один задокументированный случай. Вы о нём наверняка знаете. Легендарный дар, доставшийся нищему.
– Камень Жизни? – глаза Севира смешно округлились.
– Да, – просто ответил Ренфел, прислонившись к стене и тут же вздрогнув от холода: камень за спиной был ледяным. – Вторым владельцем камня оказалась принцесса четвёртой ветви. Когда ей рассказали, что это за дар, она закрыла шкатулку и потребовала забрать её имя.
– Я слышал эту историю. Она так и умерла безымянной. Почему отец не дал ей другое?
– Именователь может лишь раз наречь одного и того же человека.
Севир смущённо прикусил губу
– Ну а мать? Пересекли бы Шёлковое море – и всё, – попытался выйти из ситуации Севир, но Ренфел и тут огорошил принца.
– Ей пришла бы та же самая шкатулка с тем же даром. Они закрепляются за человеком, а не за именем. Будь по-другому, люди нанимали бы бесценных, чтобы те давали имена, открывали шкатулки, забирали дары, потом отнимали бы имена. И так – по кругу.
– Отец собрал бы целую сокровищницу даров.
– И неизвестно, к каким последствиям это могло привести. Но Двуликая всё продумала. В общем, Камень Жизни познаватели потеряли. И неизвестно, вернётся ли он когда-нибудь снова.
Севир кивнул. Он посидел немного и, пугливо глянув на Ренфела, достал шкатулку.
– Получается, что мне досталась шкатулка человека, которого забыли незадолго до моих именин? Разве бывают такие совпадения?
– Я не думаю, что это совпадение, – сказал Ренфел, но развивать мысль не стал.
Юный принц пока не был готов узнать всё. Как объяснить ему сейчас, что познаватели не только изучали шкатулки и дары, но ещё и отслеживали их влияние на все события в мире, даже на самые незначительные? Как научить его видеть небо, разрушенное поломанными судьбами людей?
А когда он увидит тьму в глазах варваров и свет бесценных, что станет с сознанием мальчика, выдержит ли оно? Торопиться не стоило. Ренфел точно знал: пройдёт время, и Севир станет лучшим среди познавателей. Раз мальчик смог обуздать силу шкатулки и остаться в своём уме, то вдруг он сможет и управлять Оракулом?
Если они до него доберутся, конечно.
– Вы знаете, шкатулка не только показывает будущее, – вдруг сказал Севир, повертев куб в руках.
– А что ещё?
– Это сложно объяснить. Я ведь сначала представлял… ну, всякое представлял. Придумывал истории. И со временем я понял, что многие из них могли случиться, но не случились. Поначалу было сложно: я путал своё воображение и видения из шкатулки. Я как будто вижу множество отражений одного и того же и выбираю то, что нравится больше. Это и есть ваши эти вероятности? Но иногда, очень редко, вижу, как бы сказать… вглубь. И там – совершенно другие события, которых вообще не могло быть, но они одновременно могли произойти… где-то ещё. Понимаете?
– Не совсем, – честно признался Ренфел.
– Я… как-то раз я представил, что… делаю брату больно.
По тому, как Севир отвёл взгляд, Ренфел догадался, что мальчик представлял кое-что похуже, но не стал его перебивать.
– И я осознавал, что этого не было, да и не могло произойти, но чувствовал, будто где-то это произошло. Словно я подсмотрел. А когда я сделал так в последний раз…
Повисла тишина.
– Вы представили, как убиваете отца?
Севир вспыхнул и схватился за голову. Он заплакал, уже не в силах сдержать эмоций.
– Я злился на него! За то, что он бил меня, за то, как обращался с матерью! Но я не хотел взаправду его убивать. Я потерял контроль, всё смешалось: вероятности и фантазии стали одним целым, а когда я очнулся, то стоял у его покоев. Я зашёл внутрь. И он был мёртв! Ему перерезали горло… Я перерезал ему горло! Представлял это или видел это, не знаю! Я…
– Вы были в крови?
– Что?
Ренфел мягко взял принца за плечи.
– На вас была кровь? Можете вспомнить?
Севир поднял голову. Взгляд его стал потерянным. Он шмыгнул носом и выдавил:
– Нет… кажется, нет. Нет, не было.
– А у тела крови было много?
Севир отклонился, и Ренфелу пришлось убрать руки. Кажется, принц начал понимать.
– Нет. Совсем немного. То есть… я не подумал об этом.
– Когда человеку перерезают горло, то
