даже тем, кто сидел внизу, стреляя из арбалетов.
– Ага! – северянин обернулся и увидел, что вся махина ярко загорелась. Теперь от неё точно не будет никакого толку. Башня была спасена. Он повернул голову и увидел, что второе крыло ящера тоже сильно задело.
Тропф натянул цепи, но дракон уже не мог подняться выше. Он едва удерживал высоту, пытаясь махать порванными крыльями. Парень понял, что вернуться назад у него не выйдет. Залететь на вершину уже было нельзя, а значит нужно улетать прочь от лагеря врага. Подальше, куда-нибудь в лес, чтобы их не могли найти.
И он нацелился на север, а по пути был как раз этот большой цветастый шатёр. Рыцарю жутко захотелось наказать богачей. Под его руководством зверь полетел прямо туда. Залп. Яркое пламя охватило дорогую ткань и разошлось по верёвкам. Снова полетели стрелы, но ящер уже скрылся вдали.
– Мы победили! – воскликнул наездник, хлопнув своего питомца по шее, – прости, что не ценил тебя! – прокричал он. Его рука вдруг задела что-то липкое.
Парень посмотрел на неё и увидел драконью кровь. Она не была какой-то жгучей или волшебной. Но каждая её капля забирала жизнь могучего существа.
Дракон пронёсся над лесом, из последних сил размахивая крыльями. Лагерь остался далеко позади. Внизу, где стремительно приближалась земля, мелькали сосны.
– Держись! – взмолился Тропф, прижимаясь к зверю, – мы вылечим тебя! Всё будет хорошо!
Но монстр потерял сознание прямо на лету. Его крылья сложились, а дракон камнем рухнул вниз. Тело его врезалось в сосны, сшибая их своей массой.
Полетели щепки, кора, ветки и иголки, и, наконец, оба рухнули в мягкий сугроб посреди заснеженного леса.
– Ох, – простонал парень, с трудом отлипая от шеи своего питомца. Руку несчастного северянина задело какой-то крупной веткой. И теперь она висела, как плеть. Кровь текла по рукаву, капая на снег.
Тропф с трудом отцепился от седла и рухнул вниз. Загребая ногами, он направился к голове дракона. И вдруг замер.
В плече зверя торчала огромная обломанная ветка. Похоже, она пробила его грудь насквозь. Животное хрипло вздохнуло, заскребло лапами по сугробам, а потом затихло.
– Эй! – невзирая на перелом, наездник бросился к павшему зверю, – Ашунас! Очнись!
Но тот был мёртв. Глаза остекленели, а кровь стекала по чешуе.
Северянин прижался к большой рогатой голове.
– Это ты настоящий герой, а не я, – тихо произнёс он, – ты всех спас.
Однако вечно стоять у тела дракона было нельзя. Вокруг пустой заснеженный лес и мороз. Если парень не хотел умереть вслед за ящером, ему нужно было выбираться. Однако он не знал куда идти.
Можно было бы поискать на севере уцелевшие деревни или постоялые дворы. Даже если их сожгли, то на их руинах можно было укрыться от холода.
Вот только Тропф пошёл совсем в другую сторону. Ему нужно было убедиться, что всё это было не напрасно. Что могучий дракон погиб не для того, чтобы войска Дунх-Авеля продолжили разрушать Стальной Донжон. Так что северянин в третий раз направился к башне.
Пройдя с сотню шагов, несчастный понял, что у него по лицу стекает кровь. Кажется, веткой ему зацепило голову. Но он всё равно двинулся дальше, пошатываясь и утопая в сугробах.
Путь его затянулся. Парень несколько раз терял сознание, падая в снег или приваливаясь к деревьям. Но он вставал и шёл вперёд. Сломанная рука чудовищно опухла и жутко болела, голова кружилась, а перед глазами всё плыло. Холод вытягивал все силы. Казалось, словно впереди среди деревьев маячат дома, а из их труб идёт дым. Но вокруг были лишь сугробы и сосны.
Тропф даже не знал, сколько времени прошло. Может быть, ещё длился тот день, а может уже прошла целая неделя.
Но ему всё же удалось выйти к башне. Оказавшись на высоком уступе, северянин уставился вдаль.
Стальной Донжон по-прежнему стоял. Было видно пролом на его теле, который уже закрывали досками. Рядом лагерь Дунх-Авеля. Шатёр был ещё там, но стал в два раза меньше. А от огромной машины остались лишь обугленные бревна.
Но враг до сих пор не угомонился. Издалека было видно, что на башню снова идёт осада. С верхушки летели камни и стрелы, а гул труб разлетался по округе.
Похоже, противник надеялся на то, что после такого удара защитники сдадутся. Но рыцарь знал, что они будут упорно держаться до последнего. Он радостно выдохнул, едва держась на слабеющих ногах.
Какой-то шум вдруг послышался позади. Тропф обернулся и увидел, как по склону спускается огромное войско. Они шли с севера. Рыцари мчались во весь опор, построившись боевым строем.
– Не может быть, – прошептал парень, всё ещё не веря своим глазам. Ему подумалось, что это подкрепление для врага. Но уже издали он разглядел щиты всадников в блестящих латах и знамёна Рэдгарта. От радости у него заслезились глаза.
Армия была такая мощная и слаженная, что казалась каким-то миражом. Будто бы призрачные всадники, что носятся по небу.
Эта мощная сила спустилась поближе, проскакав прямо под уступом. Снег летел из-под копыт, ржали лошади и шум стоял просто ужасный.
– Эй! – Тропф помахал им ладонью и вдруг замер. Среди традиционных наряженных гербов Рэдгарта, мелькали какие-то слишком простые и кривые. Будто бы…
Он опустил руку. Мимо пронёсся целый отряд всадников, а на щитах у них были три красных полосы на белом фоне. Герб Бьора из долины Тойлин. Это не могло быть правдой.
– Нет, – пробормотал несчастный, ему стало ясно, что это был лишь мираж его угасающего сознания.
Парень уже без дракона упал на колени и покатился вниз с уступа…
Эпилог. Новый властитель Стального Донжона
Тропф очнулся посреди большой роскошной комнаты, обставленной прямо по-королевски. Он лежал на огромной кровати, на мягких пуховых подушках. Окна были закрыты плотными занавесками, вышитыми золотом, а мебель была покрыта резными узорами.
– Ух, ты, – изумлённо пробормотал парень и скинул с себя одеяло. Его рука тут же отозвалась болью, но там была плотная повязка с какими-то дощечками. Похоже, над ним поработали лекари. Он поднял здоровую руку и коснулся ноющего затылка. Голова у него оказалась замотана в бинты.
– Проснулся? – долетел до него знакомый хриплый голос.
– Вальгард?! – северянин завертелся по сторонам, оглядывая это огромное помещение. Тут такой зал и столько всего, что даже не понять, где тот спрятался.
– Тут я, – ветеран подошёл к кровати, притащив с собой стул с мягкой обивкой. Лицо у него было мрачнее некуда, он весь осунулся, словно из него вытащили стержень.
– Что такое? –
