узнаешь его поближе, пройдёт довольно много времени, и узнавать его ты мог, только когда он был рядом. А это и есть энергетическая коммутация! Всё это время волокна твоего кокона вплотную примыкали к отросткам его, получая внутреннюю информацию. И наоборот – с его стороны происходило точно то же самое. Просто ты об этом процессе так не думал. А это именно так и есть! Так что, узнать замыслы Клюва мы сможем, только обездвижив его. И как это сделать, я, честно говоря – не представляю! И ещё ты – тот ещё балбес! Извини, это у меня так процесс мыслительный происходит, не обижайся.
Филипп улыбнулся:
– Да я понимаю – у тебя это волокна шевелятся. Слушай, Синюшка, а змей этот чёрный, может сгодиться? Это я так, на всякий спросил, ну чтоб хоть отвлечь тебя немного. Кажется, писатель наш пропал – ничего мы не сможем сделать.
Когда он говорил, Рыжая сидела на стуле молча, сосредоточенно ковыряя пальцем в носу. Филипп не выдержал, и сделал ей замечание:
– Смотри, палец не сломай! А то начнёшь орать благим матом, что я тут с тобой делать буду?
Тут девочка спрыгнула на пол, и начала кружиться по комнате, напевая при этом:
– Я уже совсем большая,
И умею хорошо
На пол прыгать с табуретки,
И садиться на горшок
Я уже совсем не детка,
Куклам суп могу варить,
Тут она остановилась, и сверкая ярко-голубыми глазёнками, громким голосом закончив песенку:
– Только мне не разрешают
Слово «жопа» говорить!
Подняв глаза на Филиппа, громким голосом заявила:
– Я, кажется придумала, что мы сделаем!
Копарь, до этого понуро сидевший на топчане, выпрямился, и оживлённо уточнил:
– Ну?
Греналин подняла вверх указательный пальчик:
– А теперь слушай внимательно.
Она приблизилась, взяла его за руки, и приблизив лицо к его уху, что-то быстро зашептала. Когда закончила, отстранилась, и спросила:
– Ну, сможем? Что скажешь?
Филипп кивнул:
– Идея хорошая, должно получится. Но вот только как же тогда я? Я что, умру? И для меня всё кончится?
Говоря это, он опустил голову, и погрузился в тяжёлые мысли, и вдруг почувствовал, что кто-то прикоснулся к его руке. Подняв взгляд, отпрянул от неожиданности – прямо перед ним стояла Греналин. Впервые лицо у неё было предельно серьёзным. Торжественным голосом она начала говорить:
– Филипп, ты давно уже мёртв. И застрял здесь, в мире Клюва. И сейчас живёшь в реальности, созданной его намерением. Это его мир, его собственное творение. Я же хочу освободить тебя. Когда человек застревает меж мирами, не сдавшись смерти, но и не победив её, ему приходится пройти испытание через очищение и рост, чтобы заслужить вторую жизнь, и не быть поглощённым тьмой навеки. Вся боль, которую не сумеешь пережить, будет преследовать тебя, пока не найдёшь в себе силы пойти к ней навстречу. Ты должен наполниться ею и принять, чтобы освободиться и слиться со вселенной, или остаться разрушенным до скончания веков, полным неразрешённых проблем. Полным тьмы, окружённым тенями прошлого. Клюв – само зло. Он хитростью заманил тебя сюда, изменил твоё сознание, ты даже имя своё не помнил. Если оставить всё как есть, он уничтожит весь мир, превратит всех в бездушных и тупых особей. Он уже много совершил. Всё плохое, что есть в твоём мире, это – его заслуга. Если у тебя всё получится, то ты исчезнешь. Тебя здесь больше не будет. И ты не появишься в своём мире. Но своей жертвой спасёшь его.
Помолчав некоторое время, Рыжая продолжила:
– С другой стороны, если останешься тут, то Смотритель понемногу растворит тебя в этом мире, и ты превратишься в одного из его слуг. Станешь как они – без ума, без памяти. И не сомневайся – если у нас всё получится, то частичка тебя сохранится в писателе – он до скончания своей жизни будет состоять из кусочка тебя.
Филипп перебил её:
– А что будет с тобой?
Греналин усмехнулась:
– Останусь в
