только по лазоревой мантии. Голова его была размозжена так, что напоминала кровавое месиво! От неожиданности и близости столь сюрреалистической картины меня едва не стошнило.
— Игрок Гвалт, член группы «Гроза над гексом» погиб! Возрождение в локации невозможно!– запоздало отчиталась Система.
И, пока я стоял, хватая воздух ртом, словно рыба, выброшенная штормом на пляж, тело чародея рассыпалось на искрящиеся пиксели.
— Все не по-настоящему, Ахав… Все здесь не по-настоящему,– забормотал я себе под нос, успокаивая себя.– Реальный Гвалт не погиб. На пиксели распылен лишь его аватар. Образ. Виртуальная оболочка. Непрошеным провокатором прокралась предательская мыслишка: «Ну да. А тело лишь физическая оболочка для души. Сбросишь его, а там тебя ждет торт с зажженными свечами и призом за прохождение уровня. Словно геймера, стащившего с головы очки моделирования реальности. Ну, или черти со сковородками, котлами и вилами и прочей мало аппетитной атрибутикой. Этого мы наверняка угадать не можем!»
— Что произошло, Маша?–ору во все горло, надрывая связки.
Нет ответа.
Зато под ноги мне скатывается еще один участник команды. Кубарем скатывается, с разбитым и перекошенным от страха и гнева лицом. Лярва! Стены узкого прохода угрожающе задрожали, будто почуяли присутствие чужака, того, кому быть здесь не положено.
— Да что там у вас? Кто напал?
Ведьма силится произнести что-то, но багровые пузыри лопаются на губах, мешая говорить.
Тоненькая алая полоска хитпоинтов ее здоровья истаивает на глазах. А у меня ни одного эликсира под рукой!
— Мааааш-а-а-а!
— Не надо…– шепчет Лярва.– Не зови.
— Почему???
— Они заодно.
Через одну из стен ползет трещина. Пока еще тонкая, как паутинка. Из второй вываливается на ступеньку неровный камешек, не больше ногтя на пальце ноги.
— Ахав, милый, не слушай ее! Хватай скорее тигель, и наверх! Пока стены не обрушились. Я все объясню!
Голос Маши звучит как музыка. Как свет путеводного маяка, прорезающего тьму.
— Игрок Лярва исключен из группы «Гроза над гексом» лидером команды,– это уже отчет Системы.
Выхватываю с алтаря артефакт, не думая о вероятности коварной западни. Все мысли о том, что пазл сложился!
Лярва напала на Марию и Гвалта. Может одна. Или совместно с Мором. Точно, сговорились с отморозком этим! Варвар, воспользовавшись моментом, подло налетел на волшебника. И разбил тому голову палицей! А Морена ловкая и быстрая. Ее так просто не возьмешь! Вот преступная парочка и получила отпор.
Я выпаливаю эту тираду прямо в лицо Лярве. Ее ладони светятся в полумраке мертвенно-зеленоватым светом. Она пробует подлечить себя колдовством. Когда я уже почти миновал ее, прорицательница цепляет меня за лодыжку. Я падаю, выпуская добычу из ладони. Флакон ударяется о ступени. Мы оба, затаив дыхание, наблюдаем, как колба звонко скачет по камням. Фу, обошлось! Стекло выдержало! С ужасающим треском прогнулась левая стена. Правая выстрелила каменной крошкой, протянув трещину по всей длине.
— Не верь ей! На острове тебя ждет Пехота! Он и тебя убьет. Совмести цветовые риски секторов на флаконе, выпусти Защитника!
— Какие цветовые риски? Какой Пехота? Откуда он здесь?– Я брезгливо откидываю ногой ведьму прочь, вниз, во тьму. И бегу наружу, к свету.
Но на всякий случай извлекаю из Инвентаря гарпун.
Вот только он не помог мне ни капли. С яростным придыханием: «Ненавижу магов!» Пехота обрушивает на мою дурную голову неумолимый двуручный молот.
Я еще успеваю услышать крик Морены:
— Отец!
И различить бурые кляксы на торце дробящего оружия.
Свет померк.
Полусвет зажегся.
Куратор встречает меня, как долгожданного гостя на веранде скромного дачного домика, окруженного посадками молодых огурчиков и томатов. На ветеране легкомысленная, в луговой василек, панамка и голубенький заношенный свитерок с белым медведем. От военного только защитные галифе, заправленные в подозрительно современные берцы.
Первым делом я бросаю взгляд на запястье. Туда, где потухает, догорая последним угольком костра, третья и последняя алая вишня.
— Как же так? — вырывается сам собой вопрос.
— Что именно? Финал Игры?
— Да,– я крякаю от возмущения. Висок жутко саднит, и я проверяю, так, на всякий пожарный, а на месте ли кость. Все располагается на своих, анатомических выверенных, позициях. Чувство досады распирает меня, словно воздух камеру перекаченного волейбольного мяча. Чего ж непонятного? Правила есть правила. Потерял попытки, гейм овер!– И не только финал.
— Что еще?– белесые брови, выгоревшие на солнце, ползут вверх крышами домиков.
— Да как-то все… нелепо. Непоследовательно. И абсолютно нелогично.
— Напротив!– мой собеседник предельно лаконичен и невозмутим. Что, естественно, не может уязвленного меня не выводить из себя!
— Ну что «напротив»? Что «напротив», я вас спрашиваю? Какой «отец» Пехота? Чей он папа? Зачем это все? Убийство Гвалта. Лярвы. Мое обнуление⁉ А? Да и вся эта концовка, как песня, оборванная на полуслове!
— Объяснение очень простое. Пехота отец Морены. И отчим Мора.
Я нервно сглотнул, переваривая информацию.
— Вот как!
— Они с самого начала спланировали операцию по приращению семейства артефактами. Лярва полагала, что у них договор с этим трио. Но она заблуждалась. Глава рода на дух не переносит все, что, по его мнению, связано с мистикой и чародейством. Да и делиться приобретенным не в его натуре.
— Морена… Маша… предала меня ради игровых предметов?
Я не могу справиться с голосом. Он малодушно дрожит и сбивается.
— Если вы хотите видеть это под таким углом, то да,– куратор раскуривает смехотворно миниатюрную трубку. Будь у него пышные усы, точно опалил бы!
— Ну а я? Что со мной не так?
— Что значит «не так»? С вами все так. Все исполнено, согласно предварительно написанной роли!
— Кем, кем написанной? Вами, Паяцами? Насмехающимися над простоватой публикой коверными, понятия не имеющими о человеческой жизни?
— Не нами. Тобой, Ахав. Ты сам выбрал роль. Сам присвоил себе имя. Никто тебя не принуждал
