озадачило его. В этот час Ипвет обычно зажигала лампы, а Ахура готовила еду. Он понюхал воздух. Никакого запаха свежей еды.
Он услышал неясный, приглушенный звук, и его кожу покалывало. Его мысли унеслись к Исетнофрет, ведьме, выжидающей своего часа, кружащей вокруг его жизни, жизни его сестры, ожидая момента, когда она сможет причинить наибольшую боль.
Гнев скрутил его желудок узлом, и он зажег лампу, прикрыв ее рукой.
Хуэй двинулся вперед. Слабые звуки стали громче, превратились в хныканье. Его грудь сжалась.
Он прокрался по тропинке к спальне в задней части дома. В дверях он убрал руку от лампы и обнажил меч. Свет залил маленькую комнату, и Хуэй ахнул.
Его сестра и Ахура лежали, обнявшись, на кровати, обнаженные, целуясь так глубоко и страстно, как он никогда не видел ни у одного мужчины и женщины, их руки жадно исследовали тела друг друга.
Женщины смотрели на него, их лица застыли в ярком свете. Черты Ипвет исказились от неловкости. Ахура ухмыльнулась.
Хуэй уставился на них, как рыба, выброшенная из сетей на берегу Нила.
***
Позже Хуэй в гневе опустился на скамью, в то время как Ипвет сидела напротив него, а Ахура ходила по комнате, зажигая оставшиеся лампы.
- Вы не опускаете головы? - спросил он.
- В нашей любви нет ничего постыдного, брат, - ответила его сестра. - Единственное, что меня смущает, это то, что ты застал нас за личным актом единения.
Ее тон был сдержанным, и Хуэй понял, что она не хочет усугублять раздражение, которое он уже испытывал.
- Нефтида была постоянной спутницей Исиды, - пробормотала Ахура, отвлекшись от своей задачи. - Хотя они и были сестрами, их объединяла неизменная любовь. Боги освещают путь. Все мужчины и женщины должны следовать за ними.
Ипвет улыбнулась. - Ты был защищен от мирских обычаев, брат. В Египте есть многое от сердца и желания, к которым относятся терпимо. Лахун был маленьким городком, далеко от такого города, как Фивы...
- Не смейся надо мной, - сказал Хуэй. - Я больше не мальчик. Я мудр в обычаях этого мира. Я... - Он позволил своим словам ускользнуть, услышав в них ложь. Лжец всему миру и лжец самому себе. - Как давно вы обе предаетесь этому роману?
Две женщины посмотрели друг на друга.
- Наши чувства всколыхнулись, когда мы впервые встретились, - начала Ипвет.
Ахура рассмеялась. - Хотя твоя сестра отказалась принять это.
- Пока ты не соблазнила меня.
Ипвет впилась в нее взглядом. Ахура засмеялась еще громче.
Хуэй прижал руки к ушам, затем опустил их на бока. Он чувствовал себя преданным.
- Вы обманули меня. Вы обе смеетесь надо мной.
- Нет. - Ипвет опустилась перед ним на колени и сжала его руку. - Мы хотели защитить твои чувства, брат.
Ахура присела позади него и положила руку ему на плечо.
- Ты никогда по-настоящему не любил меня, - пробормотала она. - Я знаю это, и кто может винить тебя? Но я люблю тебя. За твою доброту. За твое мужество. За все, что лежит в твоем сердце. Но это любовь другого рода.
- И как ты собираешься выжить без мужа?" - спросил он Ипвет. - А ты? - обратился он к Ахуре. - Ты планировала выйти за меня замуж, а потом обмануть меня и продолжать эту любовь втайне?
- Больше никакого обмана, - ответила Ипвет. - Ни для себя, ни для всего мира. Мы такие, какие мы есть, и любовь превыше всего земного. Если на то будет воля богов, мы найдем способ выжить.
- Я этого не потерплю, - сказал Хуэй. - Вы вредите себе, хотя и не видите этого.
Глаза Ахуры вспыхнули, но она сохраняла спокойствие.
- Ты у меня в долгу.
Хуэй открыл рот, но не мог этого отрицать.
- Ты обязан мне своей жизнью, - продолжала Ахура. - Тогда послушай вот что: я освобожу тебя от твоего обещания жениться на мне, если ты позволишь Ипвет выбрать свой собственный путь.
Хуэй переводил взгляд с одной женщины на другую и видел, что с ними произошла перемена. Ипвет светилась радостью, которой он никогда не видел. И жестокосердие Ахуры дало трещину, и теперь она, казалось, понимала любовь. Они должны быть вместе, он видел это.
Они долго разговаривали, а потом женщины сели по обе стороны от него и обняли его за плечи.
- А теперь пришло время выразить нашу заботу о тебе, брат, - сказала Ипвет.
- Я здоров, - сказал Хуэй. - Зачем беспокоиться обо мне?
- Мы долго и упорно говорили... - начала Ипвет.
Ахура прыгнула в воду. - Твое желание отомстить своей матери отравляет твою душу. Мы оба понимаем твое отвращение к Исетнофрет, за то, что она сделала с твоим отцом и с тобой. Мы чувствуем боль в твоем сердце. Но это не тот человек, которым ты являешься. Для такого, как ты, следование по этой дороге может привести только к гибели".
- Это мой путь. Другого выбора нет.
Лицо Ахуры посуровело. Хуэй знал этот взгляд – она не потерпит никакого несогласия.
- Ты можешь думать, что способен на то, что планируешь сделать. Но если ты лишишь жизни свою мать, твое чувство вины уничтожит все твои надежды на лучшую жизнь. Оно прокрадется сквозь тебя, как убийца в ночи, и перережет тебе горло.
- Я не новичок в убийстве, - сказал он.
- И я готова поспорить, что каждая смерть тяжким грузом лежит на твоей совести?
Хуэй не ответил.
- Лишить жизни одного из своих сородичей, - продолжал Ахура. Того, кого ты называл матерью... Это гораздо хуже.
- Ты говорила о том, чтобы отомстить своему отцу...
- Верно. Но мы не одно и то же, ты и я. У меня черное сердце. - Ахура улыбнулась, но ее глаза сверкнули в свете лампы.
Ипвет снова схватила его за руку. - Мы не будем стоять в стороне и смотреть, как ты уничтожаешь себя, брат.
- Вы ничего не сможете сделать, - сказал Хуэй, отстраняясь и вставая. - Это
