Глаза царя. Даже страшно стало.
- Вы разговаривали с полководцем о римской земле?
- Да, но он не говорил своего решения, - пожала плечами Лина, но фракиец был недоволен подобным ответом, продолжая буравить девушку взглядом.
- Он оставил себе только Рим, а все оставшиеся земли поделил поровну между мной и македонцем, - задумчиво произнёс он, вернувшись к созерцанию виноградины в своих руках.
- Ну и чего? Вы хотели всё? - попыталась пошутить Лина.
- Нет... но смысл такой щедрости мне не понятен...
- Почему щедрости? Он же отдал не вам лично эту землю, - ответила Лина, а Кастор заинтересованно поднял брови, предлагая продолжить. - Я может быть, чего-то не понимаю, но и Фракия и Македония вроде как желали стать частью Греции, а деление в данном случае на "твоё" и "моё" неуместно. Всё наше общее, - сказала она и очень серьёзно посмотрела на царя Фракии. - По крайней мере, Максимилиан считает так. Но если вы ждали что-то другое от нашего союза, лучше поговорить об этом... чтобы в дальнейшем не было недопонимания.
Кастор посмотрел на девушку, как будто изучая, и молчал, а она всё не могла понять, о чём он думал. Кастор был полностью погружён в свои мысли и вновь вернулся к разглядыванию виноградины в своих руках.
- А виноград тут не вкусный, - подала голос Лина.
- Ты любишь его? - спросил Кастор, выкидывая многострадальную ягоду.
- Кого? - не поняла Лина.
- Максимилиана. Ты любишь своего мужа?
- Конечно... - ответила она, не понимая природу этого вопроса.
- Тут никого кроме нас нет, скажи честно, - посмотрел он на девушку. - Ты его действительно любишь?
- Да Кастор, я очень люблю его, он вся моя жизнь.
Фракиец криво улыбнулся, протянул руку к чаше с вином, посмотрел на него, но пить не стал.
- Почему у вас возник этот вопрос?
- Да вот думал, похитить тебя...
- Похитить? - засмеялась Лина. - Ох, Кастор, конечно, Максимилиан для меня всё и люблю его больше жизни, но при всём этом я не просто ему жена. Мы связаны мойрами, и Афина не допустит, что бы её любимый полководец лишился своей половины.
- Да? Не знал что всё так сложно.
- Спасибо что не стали похищать без предупреждения, - улыбнулась она загрустившему мужчине. - А то это могло бы закончиться довольно плачевно.
- Тебе не победить меня, - усмехнулся он. - Ни тебе, ни полководцу.
- Кастор, я скорее умру, чем ещё раз позволю мужчине завладеть собой против моей воли, - сказала Лина, и улыбка вмиг пропала с лица фракийца.
- Прости...
- Давайте не будем обсуждать это?
- Конечно, - серьёзно ответил он. - И обещаю тебе, что я больше не вернусь к этой теме, и не буду думать об этом.
- Спасибо. Сражаться мы больше не будем, я так понимаю?
- Лучше не стоит, - согласился он. - Я всё-таки мужчина и после того как я увидел тебя в купальне, мне тяжело сражаться с тобой просто как с противником.
Лина негодующе покачала головой. Обидно...
- Но я бы хотел видеть тебя своим другом, - добавил Кастор, и она широко улыбнулась ему.
- Конечно.
Уже ночью, когда солнце давно зашло за горизонт, и вечерняя прохлада опустилась на город, Максимилиан лежал на боку и изучал тонкую полоску шрама на скуле жены. Её глаза были закрыты, а нежные коралловые губки, припухшие от поцелуев, изогнулись в полуулыбке. Она наслаждалась руками мужа и даже не скрывала этого.
- Максим? - вдруг спросила она.
- Что милая?
- Завтра у вас военный совет... и если после него Валерий тебе не очень нужен, отпусти его к Алкмене. Пожалуйста.
Максимилиан нахмурился. Что за странная просьба?
- Он всю прошлую беременность своей жены провёл на войне, и сейчас... а Алкмена может умереть, - произнесла Лина и голос её дрогнул. - Пускай он побудет с ней.
- Хорошо, - согласился он.
- Только попроси его не увозить Алкмену из Афин. Скажи, что у нас самые лучшие врачи и рожать ей нужно у нас. Убеди его в этом... пожалуйста.
- Хорошо. Завтра я поговорю с ним. Давай спать.
- Спать? - возмутилась Лина. - Нет, я хочу ещё.
- Ты моя ненасытная, - засмеялся Максимилиан, крепче прижимая к себе жену, которая легла на него и начала страстно покрывать его тело поцелуями.
- Ты ошиблась, - хмуро произнёс Арес, смотря на свой недостроенный храм в Риме. Он обещал быть очень красивым, если бы не вмешательство вредной богини мудрости.
Афина сделала вид, что не услышала слов давнего врага и направилась к своему алтарю, у которого столпились жрецы. Они возносили ей похвалу и благодарили за новую жизнь. Ей это нравилось.
- Ты слышишь?! - крикнул Арес. - Афина, ты ошиблась! Твоя любимица просто так не уймётся, а Мойры...
Но договорить богу войны не дал звук решающегося здания.
- Ах ты стерва! - возмущённо закричал он, смотря на обломки своего храма. Конечно, ему уже начали возводить новый рядом с дворцом, но неприятно же!
- Это твоя вина! Ты ошиблась!
- Да Арес, - тихо ответила Афина, признавая свою вину и понимая, что бог вероломной войны действительно помогает ей. - Лина полюбила этот мир... и я недооценила эту любовь, ради которой смертные готовы совершать глупые поступки. Но мы не должны подпускать её к Алкмене. Она умрёт.
