разберусь, не маленький.
– Ты нарушил приказ командира, а после прятался, как трус, сговорившись с Амаль, – процедил Бор. – Ты – позор всего войска навиров!
– Я не мог показаться вам, иначе не нашел бы Иссура. Разве приказ командира важнее переворота?
– Вместо того чтобы распекать Амира, лучше бы поторопились к сгоревшей фабрике. Возможно, Тир уже мертв, – заявил Ратнар, но быстро смолк под тяжелым взглядом Бора.
– Шайзар, двое суток карцера. Это приказ командира, и я его с удовольствием исполню.
Глава 18. Утраченная верность
Амир
Я вроде бы проснулся. А может, до сих пор барахтался в тягучем сне. Вокруг по-прежнему стояла кромешная тьма, словно не осталось во всем мире и лучика света. Желудок противно бурчал, а горле при каждом глотке вязкой слюны как будто скребли ножом. Плошку воды, которую мне выдали на пару суток, я осушил еще вчера… или позавчера. В этом бесовом месте время замерло, растворившись во мгле. Я думал лишь о том, что делалось за стенами карцера. Жив ли Тир? Удалось ли поймать шавок Айдана? Погрузился ли Адрам в траур после кровавой ночи? Откуда взялись твари, так услужливо поймавшие для Амаль зачинщика? Не обуглились ли ее руки до костей, как когда-то предрекал Беркут? Я ничего этого не знал и потому полностью потерялся в тревоге.
Лишь в одном я испытывал уверенность: вскоре мое мучение закончится. Двое суток, наполненные голодом, жаждой и беспросветной тьмой, тянулись так долго, словно эти стены стали моей темницей на годы, а то и на века. Худшее наказание навиров с тех пор, как отменили порку! Маленькая комнатка в подвале, наполненная тьмой, тишиной и мыслями о раскаянии. Командир вместе с Бором наверняка считали, что я осознал свои ошибки и готов исправляться. Как бы не так! Я осознал лишь одно: моя жизнь скатилась в яму, из которой нужно выбираться. И путь наверх устлан дорожкой из непростых решений.
Все эти два дня я разговаривал с Рефом, уже и не надеясь, что он ответит, но надеясь, что хотя бы услышит. Стоило только вообразить, что ворчливый старик рядом, как в моей душе прибавлялось смелости.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем до моих ушей донесся звук отодвигаемого заржавевшего засова на тяжелой металлической двери. Карцером не пользовались уже год… с тех пор, как туда запихнули Ратнара. В тот злополучный день друг набрался хлебного вина и разгромил комнату Варны в казарме – как ценной чтице тела, ей выделили отдельное жилье. Когда же его попытались оттащить сослуживцы, Ратнар устроил грандиозную потасовку. Благо, командир роты сжалился и не стал угрожать ему увольнением со службы. Друга запихнули в карцер, и вышел он оттуда уже другим человеком – угрюмым и молчаливым. С тех пор он не смотрел на Варну, не замечал Варну и не говорил с ней.
На пороге возник молодой навир из штурмового взвода. Значит, сегодня в наряде штурмовики. Он держал в руке масляную лампу и выглядел почти испуганным. Карцером пугали каждого новичка. За спиной парнишки маячила Варна, как всегда гордая и надменная. Лишь в присутствии Ратнара с нее слетала личина стервы и наружу просилась вина, на которую ему уже год как было плевать.
– Вставай и пошли отсюда. Здесь могильный холод. Как ты высидел целых два дня? – велела Варна.
– Ты как здесь? – прохрипел я, кое-как поднимаясь на ноги.
– Решила помочь лучшему другу Ратнара.
На ее слова я только хмыкнул. Варна никогда не помогала просто так, да и относилась ко мне с холодком. Особенно ей претили мои чувства к Амаль, которые чтица тела увидела во время недавнего допроса. Что же ей понадобилось?
– Можешь быть свободен. Дальше мы сами, – приказала она парнишке-штурмовику, и тот незамедлительно подчинился. – А ты иди со мной. Я принесла к себе в комнату немного еды с завтрака. Поешь хоть.
Теперь я напрягся сильнее. Варне, определенно, что-то было нужно. Я поплелся вслед за ней, щурясь от света ламп. Карцер находился в подвале архивного корпуса, который ожидаемо пустовал.
Утро было в самом разгаре: по территории сновали толпы сослуживцев, кто-то тренировался на утоптанном песчаном пятачке, заступающие в наряд выстроились на плацу, а я уныло плелся за Варной и под любопытными взглядами товарищей чувствовал себя отщепенцем.
Комната Варны расположилась на третьем этаже казармы. Здесь жили те, кому посчастливилось получить собственный уголок. Мне такая честь не светила и раньше, а сейчас и подавно. Моим домом могло стать имение Тира, но не станет.
Комнатка, несмотря на малый размер, оказалась вполне уютной. На деревянном письменном столе меня ждал поднос с едой – каша и компот из сухофруктов. Обычный завтрак навиров. А еще стеклянный графин с водой. Я, не раздумывая, бросился к нему и налил себе полный стакан. Вода, смочившая пересохшее горло, была просто невероятной. Вкуснее я не пил никогда в своей жизни.
– Тебе нужно поесть. Не налегай на воду, – мягко осадила меня Варна.
Она присела на краешек кресла и выжидающе уставилась на то, как я с аппетитом уплетаю кашу. Мне понадобятся силы перед неприятным разговором с Бором, а он неизбежен. Впрочем, куда ближе разговор с Варной. Похоже, он будет ненамного приятнее. Ее напряженная спина и поджатые губы поведали мне об этом без слов.
Когда тарелка опустела, как и стакан с кислым компотом, я отодвинул от себя поднос и сказал:
– Выкладывай, зачем я тебе понадобился.
– Я просто хотела помочь… – начала Варна, но я ее перебил:
– Я не ребенок, чтобы вестись на дешевые уловки. Выкладывай.
Варна долго мялась, но все же заговорила:
– Завтра тебя отправляют в Даир.
Я изумленно вытаращился на чтицу тела. Что она несет?
– Не только тебя. Всего двадцать пять человек. Командир собрал людей со всех взводов и отрядов, чтобы помочь навирам Нарама. В Даире идет охота за нашими братьями. Погибло уже семь человек, но своими силами они так и не смогли обнаружить убийц. Командир Даирской роты отправил прошение главнокомандующему корпуса навиров, но тот, конечно же, не дал людей из Белоярова. Вместо этого распорядился отправить в Нарам подкрепление из Миреи и Фадаята, несмотря на то что в Адраме тоже неспокойно.
– И я попал в это число, как один из «любимчиков» командира, – буркнул я.
Новость о подкреплении хоть и стала неожиданностью, но не пугала. Я все равно собирался писать прошение о переводе. Напишу из Даира. Делов-то!
