Книга Спасение души несчастного. Том 1 - Лин Няннян

Паренек перепугался, услышав подобное.

– Г-господин, это немного… нет, это невероятно кровожадно по отношению к безобидной птице! Необычно слышать такое от вас.

Слуга тут же получил легкий подзатыльник:

– Я же сказал «говорящего». Ты очень медленно учишься и схватываешь.

Почесав затылок, Хоцзучжоу неукоснительно протянул ладонь. Она была настолько горячей, что походила на разгоряченную печь. Вдруг господин остановил его:

– Подожди, может быть, наша птичка все же хочет нам что-то рассказать? – Он слегка встряхнул ворона и прислонил его к уху, чтобы послушать. – Я ведь не глупый и знаю, что это ты на крыше только что каркал, стращая меня своими слугами. Скажи мне, кто ты?

Обстановка развернулась не в пользу Сянцзяна: вырваться совсем не выходило. Но все же, думалось юному демону, эти двое обычные заклинатели, поэтому, барахтаясь в плену, он без страха произнес:

– Тот, кто твоей матушке по ночам снится!

Глаза Хоцзучжоу стали похожи на два блюдца, а мужчина вдруг рассмеялся:

– Смело, смело. А зовут тебя как?

– А тебя это не должно волновать, – кряхтя, птица извернулась и вцепилась когтями в руку мужчины. – Волнуйся, чтобы твои предки не прознали, с кем твоя мату… – мужчина сдавил шею птице, перекрыв ей возможность говорить. Затем он ослабил хватку:

– Все же мне интересно.

Давясь словами, Сянцзян все равно озвучивал то, что думал:

– Да что ж… ты такой… приставучий! Впервые… такого встречаю… Оставь меня… в покое… нежеланная ошибка какого-то мужика! – Лицо Хоцзучжоу почернело, как ночь. – Наверняка… он даже не знает, что у него… есть такой негодный сын!

Уже синея от злобы, Хоцзучжоу не выдержал, и на его ладони вспыхнул огонь. Правда, выглядело это не больше чем фокус уличного циркача: огонек жалобно зашипел и тут же погас. Увидев это, Сянцзян и господин залились смехом.

– Что такое? Кажешься ты куда способнее обезьяны! – сказал юный демон.

– Господин! – Хоцзучжоу слезно обратился, и тот в ответ молча положил руку на его плечо. Тут же потухший на ладони огонь слуги взмыл вверх новым пламенем, Сянцзян даже не успел спрятать свой пернатый зад.

– Умру молодым, но ваших матерей не забуду!

Тогда он еще мало знал о ругательствах, но уже успел усвоить – нет ничего оскорбительнее, чем затронуть честь чьей-либо семьи. Увидев одну сцену ночью в переулке, где два пьяных солдата с южной и западной границ словесно поливали матерей, младших сестер и кузин друг друга, Сянцзян хорошенько запомнил эту технику оскорбления.

Через минуту мужчина убрал руку с плеча слуги, и огонь в ладони Хоцзучжоу резко потух с жалобным шипением. От удивления оба ахнули.

– Похвально!

– Как так, господин?

Вжавшись в рукав мужчины, ворон и пера не подпалил от магического пламени. Даже наоборот – казалось, его перья стали более черными и блестящими, а сам он слегка увеличился в размерах. Осознав, что он все еще жив, Сянцзян рассмеялся:

– Ха-ха! Недотепа, тебе даже помощь господина не помогла. Ничего-то вы мне не сделаете! Лопух и растяпа!

Не в силах мириться с данным раскладом, Хоцзучжоу схватил самую длинную флейту с земли и воскликнул:

– Возвращаю свои слова обратно – нет ничего кровожадного по отношению к этой птице! Раз мы ничего не можем ему сделать, позвольте этот инструмент затолкать ему в глотку!

– Ну раз он рассказывать ничего не хочет, то пожалуйста.

Мужчина ослабил хватку, и неожиданно для обоих перед ними появился истинный Сянцзян в человеческом облике, который ловко вырвался из плена. Юноша лет десяти, с еще совсем детскими чертами лица встал на ноги, выпятил грудь и следом со всей силы зарядил слуге прямо промеж ног.

– Себе засунь сам знаешь куда!

В ту же секунду Хоцзучжоу упал на колени, корчась в слезах от боли. Малец уже было собрался бежать, перепрыгнув тело у ног, но его вдруг потянуло назад: господин схватил его за длинные, несобранные волосы.

– Ты довольно молод для демона, необычный образец. Назову тебя Хэйфэн! Будешь служить мне верой и правдой.

– Вот еще чего! – Сянцзян замахнулся рукой, но промазал. – Иди ты, дедуля!

Господин, державший мальца за клок волос, словно пойманного за шкуру зайца, совсем не походил на «дедулю». Этот молодой человек лет двадцати шести, может, слегка больше, был обладателем неземной красоты и совершенства: четкие линии лица, лисий взгляд, распахнутый широко, ровные брови, выражающие спокойствие, и губы, как два лепестка. После ширины мужских плеч это те черты, на которые в первую очередь обращают внимание барышни. Для остальной половины Поднебесной он был красавцем в ином смысле, а именно – воинском[106]. Тот, за кем бурлит желание пойти на смертный бой.

– Хэйфэн, а что ты еще умеешь? Покажешь мне? – с интересом спросил мужчина, повернув Сянцзяна к себе лицом.

– Какой я тебе Хэйфэн, смертный? Если сейчас же меня не отпустишь, я подниму крик! – никакой реакции не последовало, поэтому Сянцзян вскинул руки и начал мотылять ими. – Помогите, люди! Позовите стражу! Этот озабоченный старикан и его подручный пытаются увести меня силой! Забрать в рабство! Потом они и за вашими детьми придут! Эй…

Люди до этого-то не обращали внимания на странную перепалку двух взрослых и мальца, а сейчас и вовсе прикрыли ладонью глаза, обходя их стороной. Каждый из них боялся нарваться на людей с Юга. Увидев такое равнодушие, тотчас разочаруешься в людях, что и произошло с Сянцзяном. Он резко перестал кричать и уже спокойно произнес:

– Знаешь, на каком месте видал я всех твоих предков?! Не пойду я с тобой никуда, кем бы ты там ни был!

Валяющийся в ногах среди музыкальных инструментов Хоцзучжоу более или менее отошел от пульсирующей внизу живота боли. Он встал, опираясь на эрху, словно на трость, и обратился:

– Господин… где это видано? Он уже не единожды оскорбил владыку. Как сын, вы обязаны устроить ему то же, чем он вас пугал. Отрежьте ему язык, сломайте обе руки в трех местах, а после заставьте ответить всю его семью.

– Успокойся, нет у него никого, разве ты этого не видишь? – Оба, Сянцзян и слуга, взглянули на мужчину с удивлением, однако вызвано оно было разными причинами. – Будь у него хоть кто-то в живых, он бы не огрызался, как бешеный пес. Ему нечего терять. Он даже в городе ни с кем не знаком, чтобы нормально позвать на помощь, – наконец он отпустил Сянцзяна и переменился в лице. – Пойдем со мной?

– Нет! – на этот раз Сянцзян уже никуда не бежал и отвечал, глядя прямо в глаза мужчины цвета глубокой ночи.

– Почему нет? Я сделаю тебя своим преемником. Будешь на хорошем счету у владыки.

Сянцзян указал на слугу рукой, так что его указательный палец чуть не попал парню в глаз.

– Я не слуга, чтобы вот так просто взять меня с собой куда-то, как вещь, и помыкать мной! Знаешь ли, я из богатой семьи! И даже то, что этого у меня больше нет, не означает, что я собираюсь прислуживать тебе! Никому прислуживать не собираюсь – я сам по себе!

– Нет-нет, ты, видно, все не так понял – к тебе будет хорошее отношение, как к члену семьи. Ты будешь преемником сына самого владыки царства демонов – демона Душ! – молодой мужчина гордо расставил руки и слегка приподнял голову. Он был полон серьезности, когда это произнес, из-за чего казалось, что разница в возрасте с юным Сянцзяном у него, несмотря на его взрослый вид, была не такая уж и большая.

Сянцзян понятия не имел, о ком тот говорит.

– Кусай локти! Мне плевать, будь ты хоть сыном Агатового императора!

Мужчина тяжко вздохнул:

– Ну что за непослушный демоненок?

С момента, как его настрой переменился, в голосе то и дело слышалось умиление, будто бы любое препирательство Сянцзяна вызывало у него теплые братские чувства. Оттого Сянцзяну, как и слуге рядом, стало жутко. Глядя на это, Хоцзучжоу неугомонно восклицал:

– Господин, сирый запятнал честь владыки и вашей драгоценной матушки, а вы ему спустите это с рук лишь потому, что он по-детски мил и не робкого десятка? За этим личиком нет