и его сбежавшего босса Оракула Тарэта.
В небе тем временем шумели верхолёты, сверху доносились голоса журналистов, а среди них громче всех звучал уже знакомый голос:
— Чрезвычайная ситуация, господа! Захват заложников! Настоящий захват заложников прямо на турнире! Пострадали дети! Но, слава Бартлу, все выжили! Серьёзно ранен восьмилетний ребёнок, и сейчас Целители борются за его жизнь!
Исидора посмотрела на верхолёт, но ничего не сказала.
А журналист продолжал ещё громче:
— К организаторам турнира возникает много вопросов! Как можно было просмотреть преступника, который объявлен в розыск! Что с безопасностью на турнире? Что за халатность? В этом будут разбираться военные, ну а сейчас всех нас волнуют ещё два вопроса. Первый: что будет с турниром? Отменят ли его? И второй: исключат ли команду Волкова за нарушение правил? Командир отряда использовал силу других Линии магии, кроме Линии Витязя. При этом маршрут не завершён. Остался всего час до окончания первых суток турнира. Судьи удалились на совещание! Ждём их решения!
Исидора посмотрела на меня и снова ничего не сказала.
Вдруг среди военных я заметил знакомое лицо — строгое и сосредоточенное.
Одетый в неизменное кожаное пальто и чёрную фуражку с высокой тульей и стальным цветком, к нам направлялся инспектор «Железного Бутона» Суров, который три месяца назад участвовал в моём допросе.
Он подошёл, кивнул и сразу предложил:
— Доставлю вас и детей на площадь Ютаки.
Я возражать не стал: если честно, мне было плевать, кто и куда нас доставит — усталость валила с ног.
Суров помог усадить детей госпожи Хегевара в верхолёт с гербами «Железного Бутона», мы с Исидорой сели рядом, после чего машина немедля взлетела, никого больше не дожидаясь.
— Надо поторопиться, господа, — вдруг заговорил инспектор. — Вы не можете вот так просто проиграть на турнире. Мы за вас всей тюрьмой болеем.
Я с удивлением уставился на мужчину.
— Шутите?
Он остался серьёзным.
— С какой стати мне шутить? — И больше ничего не стал добавлять.
Когда верхолёт приземлился на площади, и мы вышли, то я даже немного опешил.
Все жители деревни собрались вместе, несмотря на то, что турнир, скорее всего, будет остановлен. Люди ждали решения судей. А ещё на площади в окружении соседей и Целителей стояла госпожа Хегевара.
Увидев детей, она кинулась к ним, принялась обнимать их и целовать, плакать и причитать. Потом бросилась обнимать меня и Исидору.
— Простите, Шамана Ю я всё-таки не смог уберечь, — тихо сказал я, пока она меня обнимала.
— Да ты что, Оками... — Женщина поцеловала меня в щёку, потом — во вторую. — Ты что же такое говоришь... сынок только благодаря тебе и остался жив... а Целители сказали, что он поправится... обязательно поправится...
Когда госпожа Хегевара снова вернулась к детям, ко мне подошёл староста деревни, господин Харуко. Его физиономия больше не выражала недовольства и пожелания отвалить подальше.
Мужчина низко поклонился, приложив руки к груди.
За ним повторили и все жители деревни.
— Спасибо тебе, Оками! — сказал староста. — Ты пожертвовал многим, чтобы спасти наших детей! Знай, в Янамаре ты во всех домах желанный гость!
Он снова поклонился и добавил уже с улыбкой:
— Только мы все ждём, когда же ты завершишь свой маршрут. Осталось полчаса. Солнце взошло, первые сутки заканчиваются, все жители деревни здесь, а твой флаг всё ещё не развивается над этой площадью.
Я покачал головой.
— Спасибо, господин Харуко, спасибо вам всем... но вряд ли мы сможем завершить маршрут. Во-первых, не все жители деревни стоят на площади. Не хватает Шамана Ю. А во-вторых, я потерял свой штурмовой флаг.
— Кто сказал, что мальчика тут нет? — неожиданно спросил у меня инспектор Суров и указал на небо. — Я попросил коллег привезти недостающего жителя.
Там, в рассветных облаках, появился ещё один военный верхолёт. Он подлетел к площади, приземлился, а затем из салона на носилках вынесли Шамана Ю с перебинтованной грудью.
Мальчишка махал мне рукой, гремел колокольчиками на бубне и улыбался.
И тут меня ткнули пальцем в живот.
— Эй, красавчик... — На меня снизу вверх смотрела Юмико. — А такой флаг подойдёт?
Она протянула мне свой самодельный маленький флаг из носового платка на карандаше.
— Юмико... — Я благодарно улыбнулся девчонке, забирая у неё флажок и не находя больше слов.
Та покраснела и посмотрела на крышу центрального здания, как бы намекая, что пора бы поставить флаг с гербом, пусть и криво вышитым детской рукой.
Из громкоговорителя, установленного на крыше верхолёта инспектора Сурова, внезапно заговорило Вещание. Уже знакомый голос журналиста объявил, чуть ли не захлёбываясь от эмоций:
— Да-а! Господа! Судьи приняли решение! Турнир будет продолжен! Команда Волкова остаётся! Внимание! Турнир будет продолжен! Команда Волкова остаётся!!
Верхолёт с журналистами появился в небе и завис над площадью.
Теперь уже отовсюду орало Вещание:
— Мы ждём только его одного! Всё Стокняжье замерло в ожидании! Все ждут, когда Волков поднимет свой штурмовой флаг над площадью Ютаки! Мы умоляем его сделать это и пройти в финал! Всего несколько минут осталось до окончания первых суток!
Я переглянулся с Исидорой.
— Иди... давай же, — прошептала она с улыбкой.
Через пару минут я уже стоял на золотистой крыше центрального здания с поднятым флажком Юмико.
Площадь оглушили аплодисменты и крики радости.
Возгласы журналиста над головой почти не прекращались:
— Да-а-а-а! Да-а-а, господа! Они сделали это! Они прошли в фина-а-а-ал! Группа Волкова прошла в финал турни-и-ира! Невероятно! Это просто невероятно, друзья! Вот это накал, вот это напряжение, вот это схва-а-а-атка!..
Речи журналиста перекрыл звук сирены.
Она прогудела над деревней, а затем уже знакомый женский голос объявил:
— Внимание! В финал турнира проходят четыре призёра! Команда Германа Григорьева, четвёртый курс, высоко-сильная группа! Команда Милы Кутузовой, четвёртый курс, средне-сильная группа! Команда Андрея Ларионова, третий курс, высоко-сильная группа! Команда Кирилла Волкова, первый курс, низко-слабая группа! Все четыре команды вступят в борьбу на арене во вторые сутки соревнований! Выступления начнутся сегодня, в восемь часов вечера! Это будет испытание в Иллюзионах! Мы желаем вам удачи, уважаемые Витязи!
Я посмотрел на маленький флаг из носового платка и улыбнулся, решив оставить его на крыше.
Внизу всё ещё ликовали жители деревни, желали нашей команде удачи, махали руками, обнимали Исидору, пока я спускался с крыши, а потом и меня. Нам дарили цветы и наперебой звали в гости, чтобы отдохнуть перед ареной, но я согласился
