первую очередь не хватает ни прогресса, железной дороги или каких-то новых магических приемов, а любви. Вернее, ее более свободного проявления. Бездефицитного!
Чтобы люди, основные носители магии, не прятали свои эмоции внутри, не скрывали за магическими щитами и вежливыми, но неискренними улыбками. Чтобы матери, независимо от происхождения, пусть даже графини или герцогини, не стеснялись обнять своих детей, хотя бы перед сном. Чтобы парни могли более открыто показать свои чувства понравившимся девушкам. Или хотя бы взять возлюбленную за руку, соприкоснуться теплыми ладонями, то есть не через слои перчаток, и общество их не осудило за такую вольность.
Может, она смогла противостоять ракасам не своими уникальными нанами, а как раз потому, что переживала о других? То есть со-чувствовала им, хотела защитить. У нее были очень жгучие чувства в тот момент, которые и придавали ей сил.
Точно! Ее наны, огонь и все остальное магическое у нее вспыхивало именно тогда, когда она ощущала яркие эмоции.
Эмоции – вот катализатор для человеческой магии? Чувства… любовь, а еще лучше проявленная любовь, которая вернется вдвойне при обоюдных чувствах – это сила?
А местные маги, поди, и не знают?
Глава 32
Глава 32
О том, что она хочет ввести эйрам в моду проявление эмоций, Элиана работодателям, конечно же, не сказала. Нужно вначале самой проверить, действительно ли эмоциональный фон как-то отражается на магии. Если да, то она потом соберет всю информацию в какую-нибудь проработанную, замудренную теорию, и тогда уже эйры не смогут воспротивиться ее идее.
Но делала она это в первую очередь для себя, раз уж решила остаться жить в данном мире. Потому что без железной дороги и прочих технических новинок она сможет прожить, а без возможности проявлять и получать эмоции, нет. Рабочие встречи с финансистами и управленцами продолжались, Элиана теперь не перерабатывала, не сидела допоздна, потому что ей нужно еще время на свои тайные занятия, для которых даже мастерская не понадобилась.
Потихоньку, шаг за шагом, девушка приучала окружающих к прикосновениям. Для начала научила секретаря Абссамита рукопожатиям, объяснив, что это за жест из ее мира. В этом мире мужчины при встрече могли коротко обняться, если были хорошими друзьями или родней, или всего лишь хлопнуть по руке или плечу приятеля при встрече. Но и такие жесты в прошлом иномирянка видела у эйров редко, разве только у молодежи в Академии.
С "матушкой" после их вечерних посиделок ввела ритуал обниматься на прощанье, рассказав, что в ее родной семье, да и вообще в ее мире подобное проявление симпатии является обыденным делом. А еще полезно для здоровья, хоть и не настолько, как массаж.
Но больше всего ей пришлось повозиться с операцией "вернуть детей Агуэле". Для этого пришлось задействовать Артама. Да, немного некрасиво – ведь Агуэла, как и само проживание Элианы, было в ведении безопасников. Но Артам хотел быть другом? Вот пусть помогает.
Ему девушка на встречах озвучивала заранее подготовленные речи. Мол, это им, эйрам, не терпится устроить замужество вдовы Маккин, да быстрее получить наследников, а у нее, изолированной от всего мира, нет стимула менять что-то в своей нынешней жизни, ей и так хорошо. Но если у нее перед глазами будет пример семьи Агуэлы, если она сама будет каждый день видеть и даже общаться с детками, ведь когда они маленькие, то такие миленькие... Вот точно ей вскоре захочется таких же "ангелочков", только своих... Что такое "ангелочки" пришлось отдельно рассказывать.
– Что-то мне не верится, – сомневался Артам с неизменной улыбочкой. – Что при виде чужих детей захочется своих... Что ты задумала, Элиана?
– Ты воспитан в традициях своего общества, Артам, поэтому не понимаешь. А в моем мире к детям немного иначе относятся, – объяснялась девушка. – У нас дети считаются цветами жизни, все ими умиляются и не стесняются проявлять внимание, а если нужно, то и заботу даже к чужим детям. Да и в семьях у нас чуть иные отношения... – вздыхала девушка.
– Интересно, какие? – тут же загорались лукавым огоньком глаза королевского бастарда. – Как у вас жена относится к мужу?
– На тебе показать не могу, – качала головой посмеивающаяся Элиана. – Но... у меня в родном мире остались маленькие племянники, с которыми я часто проводила время, играла. Я так скучаю по семье! – вырвался горестный вздох, совсем не наигранный. – И если в моем нынешнем доме опять будет звучать детский смех, то мне будет проще смириться, что я остаюсь у вас...
– Так, может, я сам подарю тебе цветочек жизни? – намекал улыбающийся мужчина, переходя на едва слышное воркование. – Твой собственный?
– Прибереги свой букетик для юной и красивой княжны, Артам, – не велась на его флирт девушка. – К тому же собственные дети еще пока вырастут до того времени, когда с ними можно играть... А чужие детки уже сразу готовы и даже не плачут по ночам в мокрых пеленках... Как, любуясь на них, не захотеть стать мамой?
И Артам пообещал подумать над ее просьбой воссоединения Агуэлы с ее детьми, но так, чтобы та не лишилась работы.
Самого Артама Элиана научила жесту "дай пять". Она прекрасно помнила, что через касания этот симпатичный тайный менталист может считывать других людей. Поэтому ему руку для пожатий не дала бы, а вот быстро хлопнуть друг друга по ладоням в знак дружеских отношений – почему бы и нет.
Неизвестно как и с кем договаривался Уетакон, но через несколько дней во флигель без предупреждения привезли двоих перепуганный деток с небольшими сундучками вещей. Агуэла когда увидела детей на пороге гостиной, где они с Элианой в тот вечер занимались бумагами, сама испугалась.
– Арт... Эйр Уеткон, вы могли бы и предупредить! – ахнула Элиана от такого сюрприза. – Я надеюсь, вы их не выкрали? Почему дети такие напуганные? Их не обижали?
Темноволосый худощавый мальчик лет пяти-шести был очень похож на маму. И не только лицом. Его испуганные глазенки настороженно смотрели на незнакомых ему взрослых, но мальчик стойко стоял с прямой спиной, как солдатик на посту, лишь кулачки сжал, да одной рукой теребил край помятого камзольчика. Сразу захотелось его обнять и успокоить.
Но напряженная Агуэла застыла, будто не зная, что делать, и вопросительно, даже с какой-то мольбой смотрела на Абссамита, который сам был озадачен. Неужели Артам о своей
